Глава 30

С того мгновения, как позвонил отец, Глория ждала появления полиции. Та не заставила себя долго ждать. В десять часов дверь конторы по продаже недвижимости открылась, и вошел мужчина лет тридцати с небольшим. Глория подняла голову и взглянула в окно: перед входом была припаркована полицейская машина. Ее руки, только что порхавшие над клавиатурой пишущей машинки, упали.

— Детектив Барротт, — представился вошедший и показал значок. — Я хотел бы поговорить с Глорией Стивенс. Она здесь?

Глория встала. Мысленно она уже слышала его вопросы: «Ваше настоящее имя Элеонор Браун? Почему вы нарушили условия освобождения? И как долго вы надеялись скрываться?»

Детектив Барротт направился к ней. У него было открытое круглое лицо и русые волосы; полицейский смотрел на Глорию с любопытством, но не враждебно. Она поняла, что он — ее ровесник. Возможно, поэтому он казался ей менее страшным, чем тот презрительно-безжалостный служитель закона, который допрашивал ее после пропажи денег.

— Мисс Стивенс? Не нервничайте. Не могу ли я поговорить с вами наедине?

— Мы можем пройти сюда. — Глория указала в сторону маленького личного кабинета мистера Скаллера. Перед столом босса стояли два кожаных кресла. Она примостилась на краешке одного из них, а детектив расположился в другом.

— Вы, кажется, испугались, — заметил он доброжелательно. — Вам не о чем тревожиться. Мы просто хотим побеседовать с вашим папой.

Побеседовать с ее папой? Отец!

Она нервно сглотнула слюну.

— Когда я уходила на работу, он был дома. Скорее всего он пошел в булочную.

— Он до сих пор не вернулся. Наверное, увидел полицейскую машину перед домом и чего-то испугался. Как вы считаете, мог он поехать к каким-нибудь родственникам или друзьям?

— Я... я не знаю. А зачем вы хотите встретиться с ним?

— Чтобы задать пару вопросов. Кстати, он не звонил вам сегодня?

Этот человек думает, что Артур — ее отец. Она его не интересует.

— Он... он действительно звонил. Но я разговаривала по другому телефону с боссом и не могла уделить ему внимание.

— Чего он хотел?

— Он... хотел встретиться со мной, а я сказала, что не могу.

— Где он собирался встретиться с вами?

Голос отца все еще звучал у нее в ушах: «Метро „Центральная“... выход на Двенадцатую и Джи-стрит...»

Где он сейчас? Похоже, попал в беду. Отец заботился о ней все эти годы. Она не может выдать его.

Глория осторожно подбирала слова:

— Я говорила с ним совсем недолго. Я... я только сказала, что не могу уйти из офиса и сразу повесила трубку. А что случилось?

— Ну, может быть, и ничего, — бодро заметил детектив Барротт.

— Скажите, отец говорил с вами о пациентах, за которыми ухаживал?

— Да. — На этот вопрос было легко ответить. — Он очень трогательно заботится о них!

— Он когда-нибудь упоминал миссис Гиллеспи?

— Да. Она умерла на прошлой неделе, не так ли? Отец был сильно расстроен. Говорил что-то о ее дочери. Кажется, та собиралась навестить мать, но не успела. — Глория вспомнила, как отец кричал во сне: «Закройте глаза, миссис Гиллеспи. Закройте глаза!» А что, если он допустил какую-то оплошность, и теперь его обвиняют в смерти старушки?

— Он не изменился в последнее время? Может быть, стал нервным?

— Отец — добрейший человек. Он посвятил всю жизнь уходу за больными. А недавно его попросили поехать в Теннеси, чтобы помочь в местном доме престарелых.

Детектив улыбнулся:

— Сколько вам лет, мисс Стивенс?

— Тридцать четыре.

Он откровенно удивился.

— Ни за что бы не подумал. Судя по анкете в клинике, Артуру Стивенсу сорок девять. — Барротт сделал паузу, потом доброжелательно поинтересовался: — Он ведь вам не родной отец, правда?

— Когда-то он был приходским священником, но потом решил помогать больным. Когда мы встретились, я серьезно болела, родных у меня не осталось, вот он и взял меня к себе.

Сейчас он спросит ее настоящее имя. Но он не спросил.

— Понимаю. Мисс... мисс Стивенс, и все же мы хотели бы побеседовать с... э... отцом Стивенсом. Если он снова позвонит, не могли бы вы связаться со мной? — Он протянул ей визитную карточку. «ДЕТЕКТИВ УИЛЬЯМ БАРРОТТ» — было написано на ней. Глория чувствовала, что полицейский изучает ее лицо. Почему же он ничего не спрашивает о ней самой, о ее биографии?

  83