Последние отзывы

  34  

— Как поживаешь, Николас?

Она подошла ближе и, взяв его под локоть, буквально потащила по коридору.

— Слушай, — обрадовался Николас. — У тебя, случайно, нет чего-нибудь съедобного?

Ким покачала головой.

— Нет. И вообще мне пора бежать на пятый этаж. Но я хотела с тобой поговорить. Серена вернулась.

Серена была их общей пациенткой в последний год в Гарварде. Ей было тридцать девять лет, она была чернокожей, и у нее был СПИД. Тогда, четыре года назад, это еще был относительно редкий диагноз. В течение последующих лет она регулярно ложилась в больницу, но Ким, специализируясь в общей терапии, общалась с ней чаще, чем Николас. Николас не стал спрашивать у Ким, в каком состоянии поступила Серена на этот раз.

— Я загляну к ней, — только и сказал он. — В какой она палате?

Попрощавшись с Ким, Николас поднялся в свое отделение, чтобы сделать обход новых кардиологических пациентов. Самым трудным в отделении общей хирургии была постоянная смена отделений. Николас уже побывал в урологии, нейрохирургии, травмпункте, ожоговом центре. Он практиковался в трансплантологии, ортопедии, пластической хирургии и анестезиологии. И все же именно кардиологическое отделение стало ему родным. Здесь он чувствовал себя как дома. Впрочем, он и попадал сюда гораздо чаще, чем средний резидент на третьем году работы в больнице. Видимо, это объяснялось тем, что он напрямик заявил Алистеру Фогерти, что когда-нибудь займет его место.

Фогерти был воплощением представлений Николаса о том, каким должен быть кардиохирург. Ему было уже под шестьдесят, но этот высокий, крепкий мужчина обладал пронизывающим взглядом и рукопожатием, способным покалечить кого угодно. Его репутация достигла немыслимых высот «золотого стандарта кардиохирургии». Николас что-то слышал о скандале вокруг Алистера и одной из представительниц племени волонтеров, но эти слухи быстро утихли, тем более что развода так и не последовало.

Николас проходил интернатуру под руководством Фогерти. Однажды он просто явился к наставнику в кабинет и сообщил ему о своих планах. Он сделал это, несмотря на то, что во рту пересохло от волнения, а руки дрожали.

— Послушайте, Алистер, — заявил он. — Давайте обойдемся без обиняков и перейдем сразу к делу. Вы, так же как и я, знаете, что я лучший среди резидентов. Я хочу специализироваться в кардиоторакальной хирургии. Я знаю, что могу сделать для вас и для больницы. А теперь я хотел бы услышать, что вы можете сделать для меня.

Алистер Фогерти долго листал какую-то историю болезни. Когда он наконец поднял голову, на его лице не было и тени удивления, только синие глаза потемнели от гнева.

— А вы наглец, доктор Прескотт, — медленно сказал он. — Должен признать, вы даже меня перещеголяли.

Чтобы стать заведующим кардиологическим отделением, Алистер Фогерти старался постоянно быть на виду, за все хватался и дружил с удачей, которая всякий раз оказывалась на его стороне. Когда Фогерти приступил к операциям по пересадке сердца, газеты тут же окрестили его Кудесником. Он был расчетлив, упрям и чаще всего оказывался прав. И ему необычайно нравился Николас Прескотт.

Делая обходы своих пациентов в отделении общей хирургии и совершенствуясь в других дисциплинах, Николас находил время, чтобы встретиться с Фогерти. Когда ему представлялась такая возможность, он обходил и пациентов Фогерти, проводил пред-и послеоперационные обследования, принимал решения о переводе пациентов в реанимацию, а затем обратно, в общее отделение. Одним словом, вел себя как полноправный сотрудник кардиоторакального отделения, что соответствовало седьмому году резидентуры. В обмен Фогерти стремился сделать из него лучшего хирурга на свете — не считая, разумеется, его самого, Алистера Фогерти.

Николас неслышно вошел в послеоперационную палату, где отдыхал самый последний из пациентов Фогерти. Он уже прочитал карту с его основными жизненными показателями. Перед ним лежал шестидесятидвухлетний мужчина. До операции он страдал стенозом аорты: клапан, ведущий из желудочка в аорту, был весь в рубцах. Николас мог поставить подобный диагноз уже по внешним признакам: сердечная недостаточность с застойными явлениями, обмороки, стенокардия. Он осмотрел белоснежную повязку на груди пациента. Она ярко выделялась на фоне его оранжевой, покрытой антисептиком кожи. Он знал, что Фогерти проделал филигранную работу. Родной клапан пациента был удален, а вместо него вшили клапан свиньи. Николас проверил пульс пациента, поправил простыню, которой тот был укрыт, и на мгновение присел на краешек его постели.

  34