Последние отзывы

  117  

– Спокойно, парни. Дышим глубоко и ровно. Это всего лишь я.

– Так, а как же…

– Как видите, выжил.

– Ага… Ясно… Да кой черт, ни черта не ясно.

– Понятно. Значит, пока не разъясню, разговора не получится. Если коротко, то миноносец потопили, меня и двоих матросов, Вахрушева и Малкина, взяли в плен. После того как я оклемался, дал подписку о том, что обязуюсь дальше в войне не участвовать. Вот и отпустили. Правда, ни при каком ручательстве не отпустили ребят. Мы как, Андрей Викторович, сможем организовать им улучшенное содержание? Они мне все же жизнь спасли.

– Да не вопрос, – разулыбался Варлам. – Хоть сам отправлюсь.

– Ага, я так и знал. Нет, в этом необходимости нету – я там сумел воспользоваться своим счетом в представительстве Британского банка, ну и парням счет открыл, так что перебедуют, а там, глядишь, скоро и войне конец.

– Вот как скажете, так и будет.

– Рассказывайте, какие тут у вас новости, а в особенности в Артуре? О моей гибели не нужно. Это я уже знаю.

Новости были не фонтан, да чего уж там – дрянные новости. Нет, в Артуре все вроде обстояло нормально, несмотря на то что со дня на день ожидали штурма укреплений, а может, все уже и случилось. А вот в остальном… В остальном было все хуже некуда. Если японская разведка вкупе с американскими банкирами и в известной ему истории приложили свою руку к первой русской революции, то по всему выходило, что за борьбу с этим злом друзья взялись не с того конца. Это ж какие средства они фактически пустили на ветер! Нет, результат есть, вот только если сейчас срочно не переложить усилия в другом направлении, то беды уже не предотвратить. Не поможет и рождение цесаревича: некоторое время народ еще будет ликовать, но профинансированные революционные партии очень быстро это ликование и надежды сведут на нет. На что способен черный пиар, это понимал даже Антон: хотя от политических технологий он был и далек, но эти самые технологии в той России, которую он застал, были столь разносторонними, грязными и успешными, что их эффективность не могла не броситься в глаза.

По всему выходило, что сказки по поводу немецких денег в Октябрьском перевороте имели под собой реальную основу – об этом, перед тем как провалиться во времени, Антон успел наслушаться и просмотреть документальные фильмы, а вот революция 1905 года как-то была обойдена стороной – может, тема неинтересная, или оставили на закуску.

Значит, нужно срочно начинать забрасывать грязью революционное движение в России. Но как это сделать, если времени не осталось, а соперник имеет значительную фору? Вон Гапон – уже пользуется в столице такой бешеной популярностью, что вряд ли кто сможет с ним соперничать ближайшее время, да что там – ближайшие несколько лет. Все же у человека талант увлекать за собой массы. Насколько ему было известно, этот поп в Санкт-Петербурге появился меньше чем за год до Девятого января и сумел добиться непреложного авторитета среди рабочих. Сильная личность – посредственной такого нипочем не добиться, будь он хоть трижды амбициозен. И как суметь перебороть такого противника и перетянуть массы на свою сторону?

Как-как… А как америкосы завалили Союз? Великая сила искусства. Не каждый может читать, не каждому это интересно, потому и многие листовки иллюстрированы, потому у америкосов и распространены не книги, а комиксы. По всему выходит, что у них бедное воображение и им нужно наглядно показывать, что и как, – да у них даже в комедийных сериалах смехом за кадром показывают: вот, мол, пора смеяться. Если сделать для рабочих доступным синематограф, да показать им то, что нужно… Это же зрелище, причем незабываемое. Да с этим никакие листовки не сравнятся.

– Какие по этому поводу распоряжения поступили от Звонарева и Гаврилова?

– Вот о том мне сейчас Виктор и докладывал, – прокашлявшись, продолжил Варлам. – Хотя вот на части меня режьте, не понимаю – к чему нам это все нужно? Мы, чай, не жандармское управление. Я бы уже давно спровадил этого поляка к жандармам, да только боюсь, нам это аукнется. Проще уж зачистить концы, благо майор сам о себе позаботился, да и их пропажу с нами не свяжут: чисто сработали.

– А я объясню. Если здесь начнется революция, то прольется много крови, очень много, и в нас это ударит в немалой степени. Это не война, где существует вполне реальный шанс заработать, это – революция и гражданская война, а вот в возможность заработать здесь я уже не верю, потому как сменится правительство и государственный строй, – кто знает, куда его унесет. Может, начнется, как было в свое время во Франции, когда головы рубили только за то, что ты родился дворянином или высказал симпатию по отношению к королевской семье. Я знаю, есть множество промышленников и купцов, которые дают деньги революционерам, – некоторые из боязни быть взорванными, иные из жажды перемен, так как им нравится свобода, имеющаяся в «просвещенной Европе» и Америке, вот только нет там никакой свободы, и полицейских в разы больше, чем в России, и всякие стачки и демонстрации там разгоняют без жалости и не гнушаясь использовать оружие, но они и сами не распространяются об этом, и другим не позволяют.

  117