46 
За обедом мама забывает поставить прибор для Хадли и делает вид, что это случайность. А потом еще больше обостряет ситуацию, дав пива Хадли, но не дав мне.
— Некоторые, — говорит она, глядя на меня, — еще слишком малы, чтобы пить пиво.
Когда мама встает и уходит в душ, Хадли угощает меня своим пивом. Дядя Джоли успокаивает меня и говорит, чтобы я не обращала внимания, когда она так себя ведет.
После обеда мама настаивает на том, чтобы прибраться после пикника. Она складывает в два пакета мусор и убирает остатки, собирает использованные салфетки и стряхивает крошки с полотенца. Сэм ныряет в пруд и дважды проплывает его по периметру, пока мама занимается уборкой. По всей видимости, она пообещала ему пойти купаться после обеда.
В конце концов Сэм подходит к созданному мамой оазису. Она стоит перед ним, пытаясь найти себе еще работу. Мы с дядей Джоли и Хадли, расположившись на мелководье, ждем, что же будет дальше. Хадли обнимает меня, я спиной ощущаю ткань его плавок.
Сэм подхватывает маму на руки и несет на мелководье. Она до сих пор в шортах.
— Нет!
Она смеется, вырываясь, и все улыбаются, думая, что это шутка. Я облокачиваюсь о Хадли и жду, когда же мама покажет зубки.
— Сэм! — уже настойчивее говорит она. Они как раз миновали край второго пирса и находятся у самой воды. — Я не могу.
Сэм на мгновение останавливается и серьезно спрашивает:
— Ты умеешь плавать?
— Нет, — отвечает мама.
Большая ошибка.
Ноги Сэма ударяются о толщу воды. Мама начинает кричать:
— Нет, Сэм! Нет!
— Молодец! — говорит дядя Джоли, ни к кому в отдельности не обращаясь.
Сэм заходит глубже. Вода касается маминых шортов, расплываясь на них пятном. Она перестает вырываться, когда понимает, что от этого только еще больше намокает. В какой-то момент мне кажется, что она смирилась с неизбежным. Сэм продолжает заходить в воду — как человек, у которого есть особая цель.
— Не поступай так со мной, — шепчет мама, но нам удается расслышать не все слова.
— Не волнуйся, — успокаивает Сэм, а мама цепляется за него еще крепче. Он не сводит с нее глаз, как будто отгораживаясь от остального мира. — Если ты не захочешь, по-настоящему не захочешь, я отнесу тебя на берег. Немедленно. Ты только скажи.
Мама выглядит испуганной. Мне становится жаль ее.
— Я буду рядом, — уверяет Сэм. — Ничего не случится.
Мама закрывает глаза.
— Иди. В конце концов, возможно, это именно то, что мне нужно.
Сэм по сантиметру погружается в воду, пока она не доходит маме до подбородка. Потом он велит ей смотреть только ему в глаза, только ему в глаза («Мне в глаза!» — настаивает он) и ныряет.
Кажется, прошла целая вечность. Все отдыхающие на берегу пруда наблюдают за этими двоими. Несколько любопытных ребятишек с масками для подводного плавания подплывают ближе и всматриваются в воду, чтобы разглядеть, что происходит. Мама с Сэмом одновременно выныривают из воды, хватая ртом воздух.
— Боже! — восклицает мама. — Какая красота!
Она моргает, стряхивая с ресниц воду, и руками описывает перед собой широкие круги, рябь от которых доходит и до нас. Сэм ликует. Он подмигивает дяде Джоли и держится рядом с мамой — личный спасатель! — сдерживая свое обещание. В конце концов, бояться нечего, пока он рядом. Мне кажется, что уже пора. Мы с Хадли, утомившись от всех этих мелодрам, идем узнать, как взять лодку, чтобы покататься в большом пруду. Когда мы уходим, мама плывет кролем.
В какой-то момент не спим только мы с мамой. Мы лежим на спине на полотенцах и пытаемся угадать, какой формы облака. Я вижу ламу и скрепку для бумаги. Мама — керосиновую лампу и кенгуру. Мы обе стараемся разглядеть хамелеона, но ни одна из нас его не видит.
— Я тут думала, — говорит она, — о Хадли.
Я чувствую, как у меня напряглась спина.
— Нам вместе очень весело.
— Я заметила. Сэм говорит, что ты очень нравишься Хадли.
Я приподнимаюсь на локте.
— Он так сказал?
— Не так пространно. Он утверждает, что на Хадли можно положиться. — Она левой рукой рассеянно берет травинку.
— Так и есть. Он на ферме отвечает за все, чем не занимается Сэм. Он его правая рука.
— Господи! — восклицает мама. — Вот именно. Ты еще ребенок.
— Мне уже пятнадцать, — напоминаю я. — Я уже не ребенок.
— Настоящий ребенок.
— А сколько тебе было, когда ты стала встречаться с папой?
Мама переворачивается на живот и упирается подбородком в песок. Я ее почти не слышу. Мне кажется, что она произносит:
46 
