Последние отзывы

  19  

— Что за глупость! — восклицает Ребекка. — Это Аризона, а не Лос-Анджелес. Здесь никого нет.

— Тем более.

Ребекка окидывает меня недоверчивым взглядом и начинает петь какой-то рэп.

— Нет, — обрываю я, — пой какую-нибудь известную песню, чтобы я знала слова и не запуталась.

— Поверить не могу. А какой у тебя репертуар, мама?

На секунду она теряет равновесие, спотыкается и ругается.

Я задумываюсь, но у нас слишком разные музыкальные вкусы.

— Попробуй «Бич бойз», — предлагаю я, надеясь, что за пятнадцать лет в Калифорнии что-то ей должно запомниться.

— «На Восточном побережье классные девчонки, — затягивает Ребекка, — мне по-настоящему нравится их одежда…»

— Отлично, — говорю я. — «А девушки с Севера?»

— «Нравится, как они целуются…»

Я подтягиваю, пятясь к машине, и прошу дочь петь погромче, когда отхожу все дальше и дальше. Если она забывает слова, поет «та-та-та». Наконец я вижу нашу машину, бегом припускаю к ней, нахожу бумажные салфетки, которыми вытираю помаду, и несу их Ребекке.

— «Как жаль, что не все девушки живут в Калифорнии», — продолжает распевать она, когда я подбегаю. — Ну, видишь, никто меня не съел.

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Мы лежим на капоте машины, прижавшись спинами к лобовому стеклу. Я прислушиваюсь к шуму реки Колорадо, которая течет всего в нескольких километрах. Ребекка говорит, что будет считать звезды.

Мы доедаем последнее пирожное — откусываем с двух концов кусочки все меньше и меньше, чтобы потом не говорить, что кто-то съел последний кусок. Мы спорим о том, можно ли считать огни вертолета падающей звездой («нет») и можно ли разглядеть в это время года Кассиопею («да»). Когда по шоссе не проезжают машины, вокруг царит полнейшая тишина — слышно лишь потрескивание вибрирующей магистрали.

— Интересно, а как здесь днем? — думаю я вслух.

— Наверное, как и ночью. Пыль, раскаленная дорога. Но еще теплее. — Ребекка забирает у меня из рук оставшийся кусочек пирожного. — Будешь? — Она бросает его себе в рот и раздавливает языком о передние зубы. — Знаю, выглядит отвратительно. Думаешь, тут становится по-настоящему жарко, жарко, как в Лос-Анджелесе, где асфальт плавится под ногами?

Мы вместе смотрим на небо, как будто ждем чего-то.

— Знаешь, — говорит Ребекка, — мне кажется, ты держишься молодцом.

Я привстаю на локте.

— Правда?

— Да. Честно. А могла бы расклеиться… Ну, ты понимаешь? Стала бы постоянно плакать и не смогла вести машину.

— Не стала бы, — честно признаюсь я. — Я же должна заботиться о тебе.

— Обо мне? Я сама о себе позабочусь.

— Именно этого я и боюсь, — смеюсь я, но в моей шутке лишь доля шутки.

Несложно понять, что года через два-три моя девочка станет настоящей красавицей. В этом году в школе она прочла «Ромео и Джульетту» и важно заявила мне, что Ромео — тряпка. Он должен был хватать Джульетту и бежать с ней, проглотить свою гордость и устроиться работать в каком-нибудь средневековом «Макдоналдсе». «А как же поэзия? — удивилась я. — А как же трагедия?» И Ребекка ответила, что все это хорошо, но в настоящей жизни такого не бывает.

— Пожалуйста, — умоляет Ребекка, — у тебя опять вид задумчивой коровы.

Так бы и лежала целыми днями рядом с дочерью, смотрела, как она растет у меня на глазах, — но я убегаю от своих проблем, поэтому такой роскоши позволить себе не могу.

— Поехали. — Я локтем подталкиваю ее с капота. — Можешь высунуть голову в окно и закончить считать звезды.

Когда мы доезжаем до указателя Гила Бенд, почва под колесами становится кирпично-красной, с прожилками длинных ночных теней от кактуса. По обе стороны дороги простирается равнина, и кажется, что мы сможем разглядеть городок, но ничего, кроме пыли, не видно. Ребекка оборачивается на сиденье, чтобы удостовериться, что мы правильно прочли зеленый указатель.

— Ну и где поселок?

Мы проезжаем еще несколько километров, не замечая следов цивилизации. В конце концов я сворачиваю на обочину и глушу мотор.

— Всегда можно поспать в машине, — говорю я. — На улице довольно тепло.

— Ни в коем случае! Здесь водятся койоты и тому подобные звери.

— И это говорит девочка, которая собиралась сходить пописать в лес, где могут прятаться сумасшедшие?

— Помощь нужна?

Этот звук испугал нас — на протяжении трех с половиной часов мы слышали только собственные голоса. У окна со стороны Ребекки стоит женщина с растрепанной седой косой, свисающей вдоль спины.

  19