Камбрия, залив Моркам

Алатея застыла в неподвижности, как статуя, стоящая более чем в двух милях от того места, где она спрыгнула с дамбы в пустое русло реки Кент. Когда Алатея выбежала из Арнсайда, она, конечно, увидела туман, но всё равно могла рассмотреть край острова и знала, что за его мысом лежат Грэндж-овер-Сэндс — и свобода.

Алатея сообразила надеть крепкие прогулочные ботинки, рассудив, что у неё есть для этого время, и куртку с капюшоном тоже прихватила, пока Ники и та рыжая разговаривали перед домом. Она даже взяла сумку, а потом вышла из дома через двери гостиной и осторожно добралась до волнолома. Перелезла через него и очутилась на песке, и тогда уже побежала со всех ног.

Русло реки и залив, в который река впадала, были пустыми. На месте реки Кент остался на время отлива только узенький ручеёк, через который нетрудно было перепрыгнуть. В заливе вообще не было воды. Алатея решила, что у неё хватит времени для того, чтобы пересечь его, нужно только быть поосторожнее. Она это знала. И знала, как себя вести. У неё была с собой трость, которой Алатея проверяла дорогу перед собой, чтобы не нарваться на плывун, да если бы она и угодила в такой песок, она всё равно знала, что делать.

Но она не учла тумана. Хотя она видела, что туман надвигается на Арнсайд с северо-запада, и хотя знала, что он скоро доберётся до берега, Алатея не представляла, с какой скоростью движется эта стена. А это была именно стена, стремительно мчавшаяся вперёд, поглощавшая всё на своём пути. И когда туман добрался до неё, Алатея в то же мгновение поняла, что это не просто туман, а некая тлетворная субстанция, несущая с собой смертельную опасность. То, что сначала было похоже на обычный пар, лёгкую дымку, пусть холодную и влажную, в считаные мгновения превратилось в серую завесу, настолько плотную, что Алатее даже показалось, что глаза её подводят, по какой-то причине играя злую шутку, потому что она ничего не видела вокруг себя, несмотря на дневное время. Хотя солнце, конечно, висело где-то в небе, потому что Алатея могла разобрать цвет своих ботинок, куртки и цвет самого тумана… но больше ничего. Она потеряла ощущение пространства. Ощущение веса. Ничего не было. Только туман.

Ей ничего не оставалось, кроме как повернуть обратно к Арнсайду, потому что он был ближе, чем Грэндж-овер-Сэндс. Но уже через пять минут Алатея остановилась, потому что потеряла направление.

Конечно, откуда-то доносились звуки, которые могли бы помочь ей добраться до дома, но она не понимала, с какой стороны они идут. Первым делом Алатея услышала стук поезда по железнодорожному мосту через реку Кент, между Арнсайдом и Грэндж-овер-Сэндс. Но она не могла понять, в какой стороне от неё находится мост. Ей казалось, что он должен находиться слева от неё, но звуки неслись как будто сзади. А это значило, что она шла прямо в сторону моря…

Алатея развернулась, чтобы исправить ошибку, и снова тронулась с места. Наткнувшись на лужу, она провалилась по лодыжки и быстро отскочила назад. Кто-то где-то закричал. Алатея не могла определить, откуда доносится крик, но он прозвучал недалеко, и это уже было хорошо. Она повернулась в сторону звука и сделала ещё несколько шагов.

Потом зарычал трактор. По крайней мере, это было похоже на трактор. Но он рычал точно за спиной Алатеи — или так казалось, — и, значит, в ту сторону и лежал наилучший путь к берегу. Алатея опять повернулась и крикнула:

— Эй! Эй! Я здесь! Здесь!

Но ответа не услышала — лишь звук мотора доносился сквозь туман, причём так натужно, словно машина была невероятно перегружена.

А потом Алатея услышала автомобильные гудки. Значит, в той стороне должна была быть дорога. Вот только эта дорога находилась там, где вроде должно было быть море, и если бы она пошла в том направлении, то уж наверняка заблудилась бы. Она брела бы между холмиками песка, по лужам, и в конце концов провалилась бы в песчаную ловушку — место, где под песком затаилась вода и где могла бы пройти разве что лишь самая лёгкая птичка. И утонула бы.

  248