64 
– С музыкантами?
– Им было отведено место у фонтана в конце первой террасы, а теперь они говорят, что им сказали пройти в дом, хотя это, несомненно, не может быть правдой.
Шейн продолжал смотреть на него. Мужчина откашлялся, поправил узел галстука и отклонился.
– Что с ними делать? Мы можем аннулировать их контракт, но тогда лишимся струнной кантаты на закате.
Шейн прижал руки к груди.
– Ужасы какие.
Человек мгновенно кивнул, но потом помедлил, соображая, что слова хозяина не были искренними.
Шейну больше понравился юноша. Он, по крайней мере, был небезнадежен.
– А мы не можем просто вытащить пару колонок и подождать, пока кто-нибудь не поставит музыку? – Слуга смотрел на него так, будто Шейн говорил на другом языке. – По правде... как тебя зовут?
Адамово яблоко старика дернулось, когда он судорожно сглотнул.
– Траскер, сэр. Шейн улыбнулся.
– Траскер, приятно с тобой познакомиться. Слушай, между нами, мне лично все равно, где они будут играть. Если есть контракт, покажи его музыкантам, а если те не согласятся, пусть проваливают. Если в контракте этого не сказано, пусть играют там, где хотят.
Траскер беспокойно кивнул.
– Да, сэр, но...
– Никаких но, Траскер. – Он выглянул в коридор и убедился, что больше там никого нет, затем снова посмотрел на армейского старика. – И еще: если найдешь музыкальный центр и включишь его у пруда на нижней террасе, тебе причитается. Кантата на закате и «Лед Зеппелин» под звездами. – Он ухмыльнулся. – Вот это, я понимаю, праздник, а?
– А, да, сэр. В самом деле, вы правы. – Траскер отступил и посмотрел на Шейна внимательно: не сошел ли тот с ума?
Судя по всему, скоро сюда прибудет бригада из ближайшей психушки, и шансов упросить Дарби остаться больше не будет.
– Ну тогда давай, двигай.
Старик кивнул и отвесил легкий поклон, прежде чем пойти прочь.
Шейн удивился, что Александра не натаскала их щелкать при этом каблуками. Может, просто не додумалась? Он покачал головой и закрыл дверь.
– Что это?
Он увидел Дарби, которая стояла на пороге его кабинета, вся мокрая и очаровательная, в банном полотенце, сжимая в руках пачку бумаг. Она наморщила лоб.
– Понятия не имею, – ответил он, пересекая комнату. – Но, знаешь, махровая ткань идет тебе так же, как и шелковая.
– Моей одежде уже ничего не поможет, но это не так важно, ибо лицо и волосы в плачевном состоянии.
Здесь Шейн понял, что со времени их первой встречи в лимузине она впервые выглядит естественно.
– Это смотря у кого ты спрашиваешь.
Дарби хлопнула бумагами его по груди, когда он подошел обнять ее. Он поднял руки и отступил.
– Если тебе от этого станет легче, я позвонил вниз и сказал, чтобы твой багаж доставили сюда. Первым же делом, – быстро добавил Шейн. – Я просто думал, ты захочешь переодеться.
– Благодарю. Но меня сейчас беспокоит даже не это. – Она помахала документами перед его носом.
Шейн был в замешательстве.
– Сказал же, не знаю, что это такое. Где ты это нашла?
– Пыталась разгладить свою одежду. Потом поняла, что мне может помочь только утюг, и пошла искать тебя, но ошиблась дорогой и забрела в кабинет. Я сушила волосы и, не заметив бумаги на полу, поскользнулась на них...
– Ты упала? Ты в порядке?
На секунду Дарби застыла в изумлении, потом улыбнулась.
– Я привыкла падать с лошади, а тебя пугает, что я поскользнулась?
Шейн обнял ее вместе со всеми бумагами, которые девушка держала в руках.
– Все еще забываю, что ты такая крутая, – проговорил он, легонько ущипнув ее за щеку. – Наверное, это из-за того, что я постоянно сталкиваюсь с мягкими и нежными частями твоего тела.
Дарби не пыталась высвободиться.
– Не забывай, что я тоже прекрасно знаю о мягких и нежных частях твоего тела, – многозначительно ответила она.
Шейн разжал руки и сделал шаг назад.
– Ладно, сдаюсь. Что это за бумаги?
Вдруг он неожиданно понял, что это были за бумаги. Перед тем как пойти открывать дверь, он успел нажать кнопку «распечатать», рассчитывая просмотреть материал позже. Дарби поскользнулась на отчетах о Стефане.
– А... Вот что это за бумаги. Дарби уже не улыбалась.
– Так ты знаешь, о чем они? Или, точнее, о ком? Почему ты мне не сказал?
– Ты сама сказала, что тебе с ним как-то не очень, да и на меня этот парень не произвел впечатления.
– Это тестостерон в тебе говорит.
– Ха-ха. – Он пожал плечами. – Ну хорошо, есть немного. Знаю, ты не хочешь, чтобы о тебе кто-то заботился, но я должен был выяснить, с кем ты общаешься. Чем это плохо? Он никогда не узнает.
64 
