Последние отзывы

  65  

Алексей какое-то время не мог выговорить ни слова; Вазген с удовольствием наблюдал, как светлеет его лицо, как оживают и загораются золотым блеском глаза.

— И вы молчите?! Садисты! — Алексей с силой толкнул Вазгена кулаком в плечо. — Скрывать от меня такое! — Он шагнул к Клаве. — Дорогая, красавица ты наша, да мы в ноги тебе должны поклониться! Ты сама-то понимаешь, какое чудо сотворила?

— Ах, Алексей Иванович, если б вы знали, как мне тяжело, — отозвалась будущая мать, продолжая ронять слезы и комкая платок. — Он назвал меня своей женой. Сказал, что женился бы на мне, если бы остался в живых. — Она всхлипнула и прижала платок к глазам. — Бедный ребенок, еще не родился, а уже сирота.

— Как это сирота! Кто? Сын Кирилла — сирота?!

— Алеша, мы пока не знаем, будет ли это мальчик, — деликатно вставил Вазген.

— А я не сомневаюсь! Разве вы не понимаете? Это не случайность, не слепая игра природы. Это подарок судьбы, провидение! Дочь для нас так же драгоценна, но я уверен, что это мальчик. Иначе и быть не может! — Волнение мешало ему говорить. — Прошу вас, оставьте меня с Кириллом наедине. Я не успел с ним проститься, но, может быть, он сейчас меня услышит.

Что говорил он Кириллу и о чем думал позже, стоя у могилы Ариадны, его друзья не узнали. Да и была ли в том необходимость? Наверное, у каждого человека в душе есть неприкосновенная область, куда не должны вторгаться даже самые близкие люди.

4 сентября 1944 года Финляндия, признав свое поражение, вышла из войны.

Фронт отодвинулся далеко на запад. Военные действия на Ладоге прекратились.

В середине сентября офицеры и матросы стояли на плацу в торжественном построении.

Представитель Военного совета КБФ зачитал Указ Президиума Верховного Совета СССР. За образцовое выполнение задания в боях с немецко-фашистскими захватчиками при форсировании реки Свирь, прорыв сильно укрепленной обороны противника и проявленную доблесть и мужество Ладожская военная флотилия награждалась орденом Красного Знамени и стала именоваться Краснознаменной Ладожской флотилией.

Краснознаменным стал 2-й дивизион «морских охотников», а также 70-я и 3-я бригады морской пехоты.

Особо отличившихся офицеров и матросов наградили орденами и медалями. Многие были награждены посмертно.

В заключение контр-адмирал Чероков выступил с речью:

— Товарищи офицеры и краснофлотцы! Дорогие мои… — Голос его на миг прервался, затем зазвучал с прежней силой: — Поздравляю вас с высокими правительственными наградами! Сегодня для всех нас счастливый день, мы с честью выдержали испытания, не склонялись перед врагом и делали больше, чем могли.

Но именно в этот знаменательный день я должен с болью в сердце сообщить, что Краснознаменная Ладожская флотилия расформировывается. — Он снова замолчал. Стояла тишина, лишь с озера неслись отрывистые крики чаек. — Война еще продолжается. Часть флотилии будет передислоцирована в Прибалтику, многим из нас придется расстаться друг с другом, но где бы мы ни были и сколько бы лет ни прошло, Ладога навсегда останется в наших сердцах. Мы никогда не забудем того, что пережили вместе, не забудем наших погибших товарищей. Вечная память и слава героям! Слава морякам Краснознаменной Ладожской флотилии! Я горжусь тем, что служил с вами!

Осенью военные корабли уходили на Балтику. Настя и Клава стояли на палубе «морского охотника». Они отказались сидеть в каюте, несмотря на настойчивые требования мужчин. Клаве до родов оставалось не больше месяца; молодых женщин оберегали и даже обеспечили на судне присутствие врача. Вазген был здесь же, на мостике, рядом с Алексеем. Прощаясь с Ладогой, офицеры оделись в парадную форму — с кортиками, при всех орденах и медалях. Клава увозила с собой орден отца своего ребенка.

Головные корабли уже входили в русло ставшей вновь судоходной Невы. Опустел Осиновец, опустели рейды, причалы и штаб в Новой Ладоге. Гром орудий больше не оглашал водные просторы; в прибрежном лесу, где оставались дорогие могилы, полновластно заливались птицы. Огромное озеро неустанно катило волны к берегам, расцвеченным поздними красками осени, а на тихом дне обрастали зелеными водорослями погибшие корабли.

Мужчинам еще предстояло воевать, а женщинам рожать и растить детей — высшая награда тем, кто погиб и кто остался в живых.

— Прощай, Ладога светлая, — прошептала Настя, — мы еще вернемся, мы все обязательно вернемся.

  65