очень нудно 
8 
Тот вежливо вернул улыбку, отметив про себя, что Сила Михалыч назвал его по имени, хотя Василий по отдельности никого не представлял. Впрочем, удивляться не приходилось, Максим был знаменитостью, многие знали его в лицо благодаря средствам массовой информации.
Ярослав на протяжении всего разговора стоял молча, недружелюбно разглядывая вновь прибывшего; было заметно, что нелогичное одеяние мужчины вызывает в нем сомнения.
— Так что решили, Максим Евгеньевич? — благожелательно продолжал между тем Сила Михалыч. — Я думаю, мы поступим следующим образом: сопровождающих ваших отправим в отель, на отдых, в волшебные объятия Морфея. А мы с вами, милейший Максим Евгеньевич, спокойно, пешочком прогуляемся до усадьбы несчастного Леонида Ефимыча Веренского. Бедный малый, чего только не натерпелся. — Круглое лицо его приняло скорбное выражение, в руке, как у фокусника, вдруг оказался большой носовой платок. Сила Михалыч прижал платок к глазам, горестно покачал головой, затем шумно высморкался и снова расплылся в улыбке.
— Чего?! Ты что плетешь, ушлепок? — грозно рявкнул Ярослав и пошел на дерзкого, который вздумал ни с того, ни с сего распоряжаться. Жалкий шут, скоморох ряженый, сейчас ему покажут, кто здесь главный. Надо проучить наглеца, выкупать в речке прямо так, в его дурацком прикиде, потом пусть топает обратно через лес, как пришел.
Сила Михалыч поджидал его спокойно, с благостной улыбкой на устах.
— Напрасно нервничаете, Ярослав Кузьмич, — ласково произнес он. — Гения вашего вернем в лучшем виде, я, во всяком случае, сделаю все от меня зависящее. Прискорбно было бы лишить общество столь выдающегося таланта, а вас, уважаемый Ярослав Кузьмич, столь верного средства обогащения. Кстати, Максим Евгеньевич, знаете ли вы, что достопочтенный Ярослав Кузьмич не чист на руку? А попросту говоря — прохвост и враль, потому как обманывает вас ежечасно и присваивает себе солидную долю доходов от концертов.
Ярослав остолбенел, а Максим нахмурился:
— Простите, кто вы такой? Откуда у вас подобные сведения?
— Видите ли, драгоценнейший Максим Евгеньевич, мне по должности полагается знать многое. Честно скажу, что и знать-то не хочется, как начнешь копаться в очередной пакостной душонке, разгребать пороки, страстишки, злокозненный мусор и прочую дрянь в надежде нарыть-таки что-нибудь стоящее, клянусь, тысячу раз пожалеешь о своем призвании. Однако работа есть работа. Рутина, как везде. — Он вздохнул, отер платком потную шею и добавил: — Жарковато тут у вас.
Ярослав все еще стоял неподвижной глыбой, наливаясь бешенством на глазах.
— Павел! — наконец прорвало его. — Что ты смотришь, а ну выкинь отсюда эту шваль! Или мне самому руки марать?
Павел, не сморгнув, сделал почему-то совершенно противоположное тому, что требовал шеф; точно так же повел себя Арсений: телохранители подошли к разъяренному Ярославу и взяли его с двух сторон под руки.
— Пойдемте, Ярослав Кузьмич, — твердо сказал Павел. — Вы же слышали, нам приказано вернуться в отель.
У Ярика глаза полезли на лоб, он несколько секунд не мог выговорить ни слова, потом разразился бранью и попробовал вырваться из могучих рук охранников, но не тут-то было, недаром он сам подбирал молодцов, они способны были справиться даже с таким верзилой, как собственный шеф.
Максим в ошеломлении наблюдал за тем, как телохранители тащили упирающегося, вопящего Ярослава к машине, шествие замыкал третий охранник — Дмитрий. Когда Максим вздумал двинуться вслед за обиженным продюсером, Дмитрий резко обернулся, сделал запрещающий жест рукой и суровым тоном посоветовал вернуться. Максим так и остался стоять, пока обе машины не отъехали, из головной все еще доносились рычание и угрозы Ярослава.
— Ну вот все и уладилось, — сказал Сила Михалыч. Он вновь лучился благодушием и удовлетворенно потирал руки. — Пойдемте, Максим Евгеньевич, время поджимает, едва успеем к девяти.
Максим посмотрел на часы, они показывали полвосьмого вечера. Василий за спиной Силы Михалыча делал пианисту усиленные знаки: прикладывал палец к губам, призывая не спорить, показывал, что надо идти, торопиться, как советовал веселый крепыш.
— Что, полтора часа идти? — спросил Максим, чтобы оттянуть время: ему надо было собраться с мыслями.
— Нет-нет, минут пятнадцать, не более, — заверил Сила Михалыч. — Это совсем рядом. Однако ж прийти следует загодя, я вам все покажу на месте, сейчас разъяснения преждевременны.
8 
