Глава 27

(Сон 13 продолжение)

Мать моя женщина! Я в Матрице! Помните поле с человеческими зародышами? Правда, это был его радужный вариант!

Вдоль стены из кораллов, в которой не было ни малейшего просвета, настолько она была плотной, росли те же кораллы только другой формы. Каждый такой экземпляр походил на мягкую детскую колыбельку, только эта «колыбелька» была как живая, она слегка колыхалась от тока воды. Но не это ввело меня в ступор. В каждой такой «колыбельке» лежал… ну с чем бы его сравнить… пусть будет кокон. Хотя, этим словом вряд ли можно было описать эту штуку. Представьте себе стеклянное яйцо размером с небольшую дыню, хотя и это не верно, размер был разный — от гусиного яйца до уже упоминаемого мной овоща. Так вот в этом стеклянном яйце, как в аквариуме, плавал ребенок, от еще толком не оформившегося эмбриона, до уже вполне сформировавшегося накануне родов плода, только было одно существенное отличие от обычных детей — у этих были хвосты. Таких «колыбелек» тут было много, и пока я усердно на них пялилась, одно из «яиц» затрепыхалось, поверхность его пошла рябью, словно растворяясь на глазах. Русаленок в нем открыл глаза, пошевелил ручонками и хвостиком, от чего стенки с легким хлюпающим звуком распались. Малыш забылтыхал хвостом и его слегка закружило — плавать он еще не умел. И тут, пока я впитывала в себя это зрелище, незамеченная мной раннее женщина подхватила «рыбешку» на руки, прижимая к себе, укачивая. А потом она запела. Так, наверное, поют сирены, зазывая моряков на рифы. В этом голосе сплелись воедино: легкий перезвон весенней капели, струи родников, обещающих утолить жажду, успокаивающий шелест волн, шум летнего дождя. О чем она пела, понять было невозможно, но на душу снисходило успокоение и какая-то неземная благодать. Тут выражение ее лица изменилось, и она сурово глянула мимо нас в сторону входа:

— Вы опоздали, — сказала она и сверкнула, ей-богу, сверкнула глазами на незадачливых родителей.

У входа «мялась», это я к тому, что все же трудненько это делать с хвостом, троица фантомов. Даже в воде было видно, что они покраснели от смущения.

— Ну и кого теперь ждем, чем дольше вы не возьмете ребенка на руки, тем хуже, — напомнила женщина.

Надо сказать, что она была весьма колоритной фигурой. Начать с того, что, на мой взгляд, ей было не больше шестнадцати, этакая пигалица. Но только вот, хоть ты тресни, но было в ней что-то от Египетских пирамид — вечное, таинственное, даже мистическое. Волосы в отличие от других фантомов у нее были абсолютно белыми, словно давно поседев, утратили даже слабый оттенок прежнего цвета.

Троица боязливо подплыла к ней. Эта дама с ребенком глянула на меня, и я увидала озорные искры в ее глазах. Ну, сейчас она точно чего-нибудь учудит. Так и случилось. Когда мужчина-русал протянул руки за малышом, она вдруг сказала:

— Бу!

Я думала, что женщины-русалки, как дохлые рыбины кверху пузом всплывут, нет, просто в обмороке осели на дно, мужчина оказался более стойким, он упал на них сверху. Благо этот коллективный обморок был недолговечным, троица вцепилась в младенца, отдала шутнице мешочек с чем-то и, поклонившись несколько раз, спешно ретировалась.

Она оглядела свои владения и, наконец, обратилась к нам.

— Значит, мальчик, ты все же женился? — внимательно разглядывая меня, спросила она.

— Я уже вырос, Селена, если ты не заметила, — пробурчал Джейд.

  50