очень нудно 
8 
- Ну ладно, я, значит, умело все ломаю, а ты снимай. Не отрывайся, головой не мотай, прямо через объектив туда смотри. С первой секунды, - излишне менторски напомнил изготовившийся к взлому Сержант.
Лапин вскинул камеру, шагнул назад и дал другу отмашку:
- Set… Ready… Go!
Крык! Громко заскрипела, а потом треснула пересохшая доска. Фомка со звоном упала на пол. Изнасилованная дверь нехотя приоткрылась, предоставив взломщикам в пользование проход в небольшую каморку с металлическими полками и парой железных электрощитов вдоль стены. Когда-то "новые" щиты так и не были подключены - кабеля обрезаны почти вровень с кожухом. Камера обошла встроенным светодиодным фонарем слева направо - ничего примечательного.
- Левый отодвигаем,- Сержант медлить не собирался.
- Подожди, камеру на стеллаж поставлю и свет закреплю… - прокряхтел Лапин.
За щитом крылась стылая ниша, закрытая основательной жестяной крышкой на четырех прикипевших от времени болтах.
- От трахома! Недаром мы нормальные гаечные ключи взяли - даже как-то обрадовался проблеме Сержант, - а ты говорил "и мультитула хватит"… А у меня умище.
Он с нетерпеливым пыхтением, переходящим в шипение эфы, смотрел на возню напарника, с раздражающей аккуратностью вскрывавшего отсеки баула с инструментарием. Это, братцы, нами у немцев их исконная страсть к порядку и аккуратности воспринимается, как забавное, но завидное свойство. Обнаружившись внезапно у русских соседей по лестничной клетке, это же свойство начинает здорово раздражать, уверяю вас.
…План подземелья представлял собой пачку из четырех сложенных листов тонкого картона, наверное, это часть какой-то упаковки. Листы чернильных чертежей были бережливо переложены полупрозрачной, слегка хрустящей бумагой желтоватого цвета.
- Пищевая какая-то обертка, что ли? - предположил Майер, осторожно пробуя чуть скользкую фактуру на ощупь.
- Это когда-то назвалось "калька". Применялась для светового копирования чертежей, - пояснил Лапин, - положил ее на просвет и обводи карандашиком… Анахронизм, преддверие эры сканеров-принтеров.
На месте они рассматривать ничего не стали. Это ведь особый кайф - разглядеть найденное всё дома, неторопливо и вдумчиво. Сержант бережно упаковал драгоценную закладку в заранее приготовленный герметичный контейнер (предполагали ведь и худшее, вдруг документы начнут рассыпаться прямо на глазах), уложил в рюкзачок. Баул со всем инструментарием они решили оставить на месте, зачем его таскать лишний раз? Ведь скоро надо будет возвращаться, а во второй раз тащить придется многое, вплоть до оружия и еды-питья.
Казалось бы, чего еще после этого желать изыскателям? Этот план сам по себе представлял колоссальную ценность и сулил много интересного. Но он отнюдь не являлся единственной поисковой целью. Второй набор документов был друзьям не менее интересен - рисованная от руки карта на куске ватманской бумаги, описи, зарисовки и докладная записка начальнику лагкомандировки.
Неровный почерк, фиолетовый химический карандаш, такой надо было облизывать перед каждым третьим написанным словом… Ничего особенного, на первый взгляд. Сходил человек в плановый полевой маршрут, образцы собрал, потом отчет написал, камеральная работа, обычное дело. Вот только суть написанного была чертовски необычна! Необычно было, судя по тексту и рисункам и то увиденное, то случайно найденное этим человеком.
И вот ради этого можно было начинать игру и жечь дорогие свечи по-серьезному.
Предстартовые беседы
Плотный дождь всё не стихал, прогноз опять соврал.
Обтянутый кожей портсигар представительски щелкнул, предъявил ароматное содержимое хозяину и закрылся до вечернего пополнения запасов. Все, на сегодня "рабочий" лимит выкурен, более ни одной сигареты. Гадство, опять до срока всю норму дунул! Ерунда какая-то, а не самодисциплина. Мука от ожидания в течение последующих четырех долгих часов еще более тяжких мук - безникотиновых - отразилась в серых глазах владельца.
Андрей Донцов тяжело вздохнул, шагнул к вешалке и положил шершавый портсигар в карман серого плаща. Потом привычно глянул в зеркало (еще вмещаюсь), нет ли щетины, даже рукой провел по щекам. Затем подошел к слегка тонированному окну кабинета, поглядел на ливень. Из окна третьего этажа открывался роскошный по местным меркам вид на город и долину реки Норилки. Скопления домов, похожих на обломанные серые скалы, обрывались резко, как стена крепости. Над ними, словно дым вулканов, клубились выбросы так и не закрытого полностью Никелевого завода и ТЭЦ. Вдали виднелись Ламские горы и гора Сундук - часть Путоран, плато Сыверма, как, не пойми почему, назвал эти отроги Миддендорф, а может кто-то еще до него. Со стороны горы Шмидтихи на Норильск одна за другой надвигались грозовые тучи, и пыльные улицы заполярного города нежились под душем чередующихся ливневых волн. Шелест автомобильных шин, глиссирующих по мутным уличным ручьям, сливался в несмолкающее шипение.
8 
