очень нудно 
4 
А меня приметил тот капитан… Когда мы, младшие лейтенанты, получившие погоны пять дней назад и даже не отгулявшие полагающийся нам отпуск, утрамбованные в грузовой самолет после трех суток сидения в аэропорту, отдыхали в штабе группировки войск и напряженно гадали, в какую задницу нас пошлют, я выполз покурить на крыльцо. Так получилось, что это оказалась последняя сигарета в моей жизни, и ту сволочь судьба не дала докурить… Ее у меня из руки выбил какой то небритый мужик в пустынном камуфляже без знаков различия. Я чисто на автопилоте отметил, что погон с большими звездами не наблюдается, и высказал этому мужику все, что думаю о нем, о его родителях, о его сексуальных предпочтениях и так далее… Первый и второй удары я сблокировал, все-таки чему-то в училище меня научили, а потом очнулся в сортире, где этот мужик макал меня головой в рукомойник. А рядом стоял цельный полковник из кадрового отдела штаба и нудил просительным тоном:
– Ну, товарищ капитан, ну эта партия уже вся расписана по дивизиям, ну меня ж командующий южной группой войск сожрет, ну товарищ капитан, ну не могу я его вам отдать…
– Посылай генерал-майора на хуй, ну или ко мне, что в принципе одно и то же, – флегматично заметил капитан, приподнимая меня за шкирку и изучая мою физиономию. Я к этому моменту начал понемногу приходить в себя и пытался понять, кто такой этот капитан, который посылает при свидетелях генерала на хуй, и которого просительным тоном упрашивает чего-то не делать полковник – штабник. В моей голове подобное нарушение субординации тогда еще не укладывалось. С некоторым удовлетворением я отметил свежую ссадину на скуле капитана, видимо я, каким-то чудом, умудрился его зацепить, скорее случайно, нежели намеренно.
– Во, оклемался, – так же флегматично продолжил мужик, – ну что боец, поздравляю тебя с прибытием к месту службы, в доблестную разведроту нашей группы войск. Ты мне понравился, думаю – сработаемся, если конечно не сдохнешь в первом же выходе…
– Служу отечеству, – дежурно обрадовался я, пытаясь начать стоять самостоятельно.
– Ну и первый приказ, ты бросаешь курить…
Да уж, тогда я думал, что это была случайность. Ну молодой был, хотя наивность из меня к тому моменту вроде как уже выбили. Это уже позже я сам сообразил, да и понять помогли, что в таких вещах случайностей не бывает по определению. Много потом чего было, и веселого, и грустного… Я не сдох ни в первом выходе, ни во втором, ни в последующих. С некоторыми перерывами на госпиталя провоевал пять лет, да и после войны продолжил службу. Капитан Федосеев, завербовавший меня, погиб на втором году войны в одном из выходов. Из моих сокурсников не выжил никто, только один из лейтенантов с пятого курса, прибывший вместе со мной остался, правда существовал в инвалидном кресле. А вот я уцелел…
Пока я дремал на заднем сидении и вспоминал прошлое, фордик уже выбрался из города и сейчас въезжал в ворота истребительного авиаполка, единственного в нашей области. Значит летим…
Фордик отвез меня к одному из ангаров на краю взлетной полосы, водила, дождавшись пока я выгружусь и захлопну дверцу, тут же укатил. У небольшой двери в воротах ангара изображал статую некто в погонах старшего прапорщика с петлицами летчика. Прапор внимательно оглядел меня и приглашающе распахнул дверь.
Внутри, рядом со входом, на сцепленных между собой креслах расположилось трое моих. Ага, Стингер, он же мой заместитель, на месте, Комар, штатный сапер, на месте, Тирли, радист, электронщик, ну и так далее – тоже тут. Гм, странно, Тирли вроде бы в отпуск собирался, куда-то на море. Ладно, поздоровались с мужиками, сидим, ждем. Общаться нас не тянет, сейчас самое поганое состояние, предбоевой мандраж. Тревога по высшей степени срочности, задание не известно, куда летим – не известно, ничего не известно, вот и сидим, нервничаем молча.
Рядом еще одна сцепка кресел. На них двое незнакомых. Один в штатском костюме, но явно военный, штабной военный, послужившим это видно, второй в камуфляже, но, также явно, штатский. И непонятно знакомы они между собой или нет, тоже сидят молча. Причем штабник спокоен как мумия, гм, очень уж упитанная мумия. А вот камуфлированный нервничает. Спина прямая, как палка, сидит, раскачивается взад вперед, бормочет себе что-то под нос, видно как губы шевелятся, но ничего не слышно. Молится что ли? Странно, вот в нашем окаянном ремесле искренне верующих как-то не наблюдается. Слишком уж часто мы заповеди нарушаем, причем все десять и зачастую одновременно.
4 
