Последние отзывы

  17  

— Напротив, мадам, — возразил граф, — поскольку вы сидите за моим столом, вы мои гости.

Валерия хотела возразить, но по его тону поняла, что делать это бесполезно, и сказала только:

— Благодарю вас.

Граф заказал еще одну бутылку «своего» шампанского, а ту, что прежде заказал Тони, унесли.

Акробаты закончили выступление, и их сменил человек с «волшебным фонарем». На экране замелькали силуэты диковинных существ, карикатуры, забавные силуэты фигурок, которых артист изображал с помощью пальцев. Он, вероятно, был весьма искусен, но присутствующие смотрели невнимательно и продолжали разговаривать.

— Расскажите о себе, — попросил граф, обращаясь к Валерии. — Я не помню, чтобы видел вас здесь прежде.

— Мы приехали всего два часа назад.

— Из Парижа?

— Нет, из Англии, — машинально ответила Валерия.

— Значит, вас привез мистер Арчер, — заметил граф.

Она слушала его рассеянно. После того как они с таким трудом попали сюда, ей казалось странным, что никого, видимо, не интересует представление, которое разворачивалось перед ними. Чтобы оправдать свою рассеянность, она сказала:

— Мы ехали на поезде, и путешествие было долгим и утомительным.

— В таком случае, — заметил граф, — вы получили бы больше удовольствия, отдохнув в отеле, чем находясь посреди этого шума и грохота.

Валерия обратила внимание, что он употребил те же слова, что ее бабушка, характеризуя канкан. И все же «Мулен-де-ля-Мер», по крайней мере пока, не казался ей настолько вульгарным заведением, как описывала бабушка. И снова граф, словно читая ее мысли, проговорил:

— Сегодня здесь гораздо спокойнее и приличнее, чем бывает порой. И все же, мадам, я удивлен, что вы захотели посетить это заведение, которое представляет интерес главным образом для мужчин.

Валерия отвела глаза. Потом, сообразив, что собеседник ждет ответа, сказала:

— Мистер Арчер, будучи англичанином, много слышал о канкане в «Мулен-Руж». Так как в настоящий момент мы не могли попасть в Париж, он был рад возможности посмотреть канкан здесь, в Биаррице.

— Что же, это, конечно, хорошее подражание, — снисходительно заметил собеседник.

Пока они разговаривали, Тони и мадемуазель Рене о чем-то шептались. Он, видимо, забавлял ее.

Представление с «волшебным фонарем» завершилось, и в зале раздались вежливые хлопки. Затем конферансье произнес, словно объявляя о чрезвычайно волнующем событии:

— А теперь, мадам и месье, перед вами выступит звезда нашего вечера! Это танцовщица, которую вы все ожидаете, вестница Парижа, королева Биаррица — Мими Блан!

За этими словами последовала овация, которую сопровождали восторженные выкрики из задних рядов. Когда на сцене появилась сама Мими Блан, восторг публики достиг предела.

Валерии показалось, что эта танцовщица — примерно ее ровесница. Лицо Мими казалось почти детским и в то же время — порочным. Ее молочно-белая грудь откровенно выступала из-за корсажа. Все движения и жесты Мими были двусмысленны, во всем ее облике было нечто вызывающее.

Валерия, конечно, не могла знать, что устроители представления обыскали чуть ли не всю Францию, чтобы найти подобную танцовщицу.

Им нужна была женщина, которая могла бы иметь в Биаррице не меньший успех, чем Луиза Вебер, звезда «Мулен-Руж». В Париже ее прозвали «La Goulue» ^[7] за ее манеру допивать вино из бокала, не оставляя ни капли. Но Луизу отличала и постоянная жажда чувственных наслаждений. Прежде она была натурщицей, а танцевала чуть ли не с самого детства. Дитя улицы, она кочевала вместе с бродячими артистами из города в город, выступая в кафе и танцзалах. Ее манера танцевать, высоко вскидывая ноги, и свойственная ей животная чувственность сделали эту молодую женщину звездой «Мулен-Руж». Она стала как бы воплощением канкана.

Мими Блан была полна решимости превзойти ту, чьей подражательницей считалась.

Появившись на сцене, она бросила в зал несколько непристойных реплик, вызвав взрыв хохота. Мими говорила на арго городских низов, которого Валерия, к счастью для себя, не понимала.

Танец, который исполняла Мими Блан, не был похож на то, что до сих пор видела Валерия. Она не понимала, что Мими, подобно парижанке Луизе, бросала вызов зрителям, демонстрируя перед ними обнаженную плоть. Мужчины, сидевшие в зале, испытывали при этом самое низменное возбуждение. Оркестр играл все громче, и Мими двигалась все быстрее, распаляя воображение зрителей.

  17