Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
43 
Он пнул ногой киберпылесос – хотел дружелюбно, получилось раздраженно, – и глупый робот, поскрипывая, обиженно укатил в свой угол, не успев до конца собрать пыль с туфель шеф-редактора.
Еще утром туфли казались Савелию эталоном элегантности, сейчас умиляли неважным качеством выделки кожи.
Голос невесты шеф-редактора донесся издалека, информируя о ее занятости.
Герц нашел ее в будуаре. Варвара сидела перед зеркалом и программировала галлюцинаторный макияж. Сейчас сверхмодная штука работала в режиме «Барби»: Варвара, от природы брюнетка с белой кожей и подвижным треугольным личиком, выглядела живой куклой: губки бантиком, глазки-блюдечки, ресницы, румянец и тяжелая масса густых каштановых волос.
– У нас пахнет едой, – заметил Савелий.
– Это потому, – ответила сосредоточенная Варвара, – что я сейчас готовила еду.
– Мы договаривались, что в доме не будет пахнуть едой.
– Извини. – В голосе невесты не слышалось раскаяния.
– Едой должно пахнуть только на кухне, – наставительно произнес Савелий, – и только во время ее приготовления.
– Мне нечего тебе возразить, дорогой.
Ладно, подумал Герц и не удержался от замечания:
– Тебе не идет кукольная внешность.
– Знаю. Но я должна попробовать все режимы.
– Я бы понял, если бы ты была прыщавой, косоглазой и длинноносой.
Варвара усмехнулась:
– По статистике, основные покупатели этой новинки мужчины. Женам дарят. Представь: сейчас ты обнимаешь блондинку, а через двадцать минут уже шатенку…
– На первый взгляд заманчиво, – живо отреагировал Савелий. – Но со временем от таких фокусов можно сойти с ума.
– Ты не сойдешь, – уверенно ответила Варвара. – Ты крепкий дядька. Смотри, тут есть режим «сексуальная рыжая стерва»! И даже «леди-драйв»!
– Интересно. А что такое «леди-драйв»?
– Понятия не имею. Хочешь, попробуем?
– Нет, – подумав, ответил Герц. – На сегодня с меня достаточно драйва.
– А через месяц появится модель, адаптированная для мужчин. Я тебе куплю. Нажимаю кнопку – и ты у меня широкоплечий блондин с римским носом! Потом опять нажимаю – и ты жгучий латинский мачо, волосатый, смуглый, с ярко-красными губами и такой, знаешь, мускулистой, немного жирной шеей…
– Ага. Или, допустим, восторженный нежный мальчик. Студент-практикант с оранжевой гривой и улыбкой полукретина.
Варвара прервала свое занятие и обернулась:
– Ты о чем?
– Сама знаешь, – спокойно произнес Савелий, падая в кресло и вытягивая ноги.
– О Боже, ты ревнуешь.
– Он, конечно, мальчик, а я всего лишь крепкий дядька, но…
– Ты ревнуешь! Решил, что мне понравился наш новенький.
– Давай не будем формулировать столь сильно. – Савелий поморщился. – Иначе я кое о чем тебе напомню.
– Например?
– Я же говорю, давай не будем.
– Нет уж, теперь говори.
– Ну тебя к черту.
– Говори немедленно.
Савелий потянул носом. Едой действительно пахло. Какими-то вареными овощами. Варвара не отличалась талантами в кулинарной области.
– Сколько было парнишке, с которым ты ездила в Петербург? Нырять в развалинах Эрмитажа? Двадцать девять?
– Тридцать четыре. И что? Это было давно.
– Тридцать четыре. Черт побери. Тридцать четыре. О чем вы с ним говорили? О подгузниках? О шоколадных конфетах? Мне сказали, что он абсолютно бледный. С ног до головы. Бледнее некуда.
Варвара подбоченилась. Она была в этот момент элегантная, под мальчика стриженная, с огромными пепельно-серыми глазищами.
– Да, это было. Да, я встречалась с юношей тридцати четырех лет. Да, у него в голове не было ничего, кроме подводного плавания. Да, он был дико бледный. Он и сейчас бледный. И будет бледным. Да, да, да. А теперь скажи: какое тебе до этого дело? Он был тонкий и печальный. Он писал поэму.
Герц кивнул:
– Прости. Это все меняет. Конечно. Поэма! Тридцать четыре года. Подводное плавание. Тонкий и печальный.
Варвара вскочила. Это у нее всегда хорошо получалось: резко вскочить. Бросилась вон. В дверях обернулась. На этот раз волосы огненного цвета и нос с горбинкой. Очевидно, задействован режим «сексуальная рыжая стерва», сообразил Савелий.
– Если хочешь знать, я до сих пор ему звоню. Он дописал свою поэму. Почти. И еще одно… – Лицо Варвары стало злым. Видимо, режим «сексуальная рыжая стерва» предусматривал гневное сверкание глаз и презрительную кривизну верхней губы. – В отличие от тебя он никогда в жизни не жрал зеленую дрянь. А ты глотаешь каждое утро.
43 
