Единственное, что раздражало- это, наверное, самый безграмотный текст из всех, мною... 
149 
– Прекрати,– буркнул рязанский человек. – У тебя и денег нет.
– С собой нет, это правда, – согласился я. – Но в следующий раз, когда ты принесешь мне том номер второй, у меня будет вся сумма!
Быстро прикинув в уме, я сообразил, что долларов семьдесят соберу за сутки. По соседям, знакомым и приятелям. И снова атаковал:
– Продай, Степан Михалыч! Продай! Будь человеком! Пойди навстречу! Войди в положение! Со мной сидят сто тридцать человек! Туберкулез, чесотка, вши, менингит, водянка, голод, обмороки! Бомжи, наркоманы, грызня, конфликты! Нервы! Продай, Степан Михалыч! Продай китов и дождик тропиков! Никто не узнает! Пронесу тихо! А в хате вечером сяду, глаза закрою, наушники надену – и отдохну! Успокоюсь! Волю почувствую, жизнь, воздух! Ну? Решайся!
Живописуя, я сам столь зримо представил себе картину прослушивания брачных песен посреди общей камеры Централа, что слезы сами собой навернулись на мои глаза.
– Прекрати,– ответил Хватов. – Не могу. Это исключено.
Терпеливый, я выдержал паузу и зашел с другой стороны.
– Ведь это первый твой аппарат, так?
– И что? Рязанский следователь никак не отреагировал на то, что я обращался к нему на «ты». Возможно, просто не заметил.
– Ты купил его,– вкрадчиво продолжил я,– научился пользоваться, разобрался в кнопках, какое-то время наслаждался, но очень скоро понял, что за те же деньги мог приобрести себе гораздо лучшую технику! Я угадал?
Хватов подумал.
– В принципе, да, – ответил он. – А главное, спросить же было не у кого. Вокруг все люди солидные, а плейер – молодежное, это самое, развлечение...
– Сейчас бы ты взял лучшую модель, правда? Такую, где кнопки управления находятся не только на корпусе, но и на шнуре тоже. Так?
Клетчатый опять задумался и тут же признался, что я, это самое, попал в точку. Воодушевленный, я выхватил престижные сигареты (а «Житан» на нашем Централе курят не все, а те, кто курит, делают это не каждый день), возбудил себя дорогостоящим дымом и хладнокровно продолжал:
– Продавай, Степан Михалыч. Решайся. Я дам тебе полную стоимость. Заплачу, как за новый аппарат. А ты купишь себе такой же, только лучше! Ты потратил деньги, но только потом, пользуясь, нажимая кнопочки, ты понял, какие функции и опции для тебя необходимы, а какие – бесполезны! Только в процессе эксплуатации новой для себя техники ты приобрел вкус пользователя. И сейчас ты вполне созрел для того, чтобы обменять предмет – на лучший! Если не на более дорогой, то, во всяком случае, на тот, который соответствует твоим конкретным личным потребностям! Ты выработал культуру потребления! Пора двигаться вперед! К новым рубежам! Продай, Степан Михалыч! Продай мне свой аппарат! Возьми себе лучший! Уважай себя и свои потребности!
– Ты, это самое, прав, – пробормотал Хватов. – Но то, что ты предлагаешь, – исключено. И ты это сам понимаешь. Все. Я вызываю конвой. Будь готов.
Разочарованный, я оттолкнул от себя том номер первый, с сожалением обласкал взглядом торчащие из следователевой сумки провода наушников и в последний раз обреченно, жалобно позвал:
– Продай, Степан Михалыч! Прошу, как земляка! Как неравнодушного человека! Продай, а?
– Аппаратик не продается,– ответил следователь. Помолчал и добавил: – Как и его хозяин.
В дверном проеме появилась фигура контролера.
– Я приду завтра,– предупредил Хватов. – Принесу, это самое, том номер второй. Будь готов.
– Не забудьте диски,– снова перейдя на «вы», попросил я, вставая с неудобного тюремного табурета. – Я буду читать ДЕЛО и слушать шум океанского прибоя. Договорились?
Назавтра клетчатый борец со стрессом принес том номер два,– но не плейер. Очевидно, он всерьез испугался, что вконец одичавший подследственный арестант все-таки его уговорит.
Но вышло так, что чтение ДЕЛА мне доставило несравненно больше эмоций, чем прослушивание шумов тропического ливня.
2
Когда, изучая очередной том, я впервые засмеялся, рязанский следователь посмотрел на меня с подозрением и опаской.
– Что смешного?
– Так,– ответил я. – Кое-что веселит...
– Читаешь свои показания?
– Нет. Над своими показаниями я буду плакать. В июле Хватов снова зачастил ко мне, совсем как осенью прошлого года, в разгар следствия. Приходил по два или даже по три раза в неделю. Приносил один том за другим – а я читал и смеялся.
От страниц ДЕЛА, от аккуратно распечатанных протоколов веяло жалким интеллигентским испугом и интеллигентским же враньем, наивным и нелепым.
149 
