72 
Плохо было другое: во-первых, я больше года не то что кнут – плетки в руках не держал. Во-вторых же, кнут, как я уже сказал, был так себе. Поэтому изображать из себя Джека-Оторву-Башку я не рискнул и захлестнул не шею реба, а дробовик. И рванул вверх что было сил!
Грохнуло так, словно пальнуло не ружье, а пушечная батарея. Я оглох, с мятежника снесло шляпу. Секунды полторы мы с ним очумело пялились друг на друга, затем дружно потянулись к кобурам. Первым успел дотянуться я, выхватил… дернул второй раз… да что ж это! Сколько тренировался, всегда без помех выхватывал, а сейчас… ну как, за что «Койот» мог так намертво зацепиться?!
Глядеть, а уж тем более выпутывать «Койота» было некогда – чертов кавалерист хоть и дотянулся до кобуры вторым, но револьвер поднимал первым… уже почти поднял.
И тогда я прыгнул.
На землю мы рухнули втроем – я, реб и его лошадь. В этой куче мне досталось место сверху, а хуже всего пришлось ноге южанина – хруст я расслышал даже сквозь пробки в ушах. Боль, уверен, была просто адская, но револьвер этот упрямец все никак не выпускал, так что пришлось еще и по челюсти ему добавить… два раза.
Затем я встал. И почти в тот же миг – бах! – по моей голове словно бы кувалдой с маху заехали.
Тело на ногах устояло, а вот душа, похоже, упала. По крайней мере, на какое-то время меня попросту не стало. В смысле – где-то я был, но это было какое-то весьма странное где-то. Белый туман, все сияет, будто первоклассный жемчуг, и вроде бы музыка наигрывает – совсем тихо, едва-едва слышно…
В общем, примерно так, по моим расчетам, и выглядел рай. За одним-единственным исключением – в раю вовсе не должно было пахнуть пороховым дымом.
Когда дым рассеялся, то прямо передо мной обнаружился черный ствол карабина, черный же конь, а в седле на нем – Джонни-реб. И конь, и мятежник выглядели крайне удивленными. Ну да я б и сам удивился при виде парня, которому с пяти ярдов пальнули в башку – а он все стоит и падать словно бы и не собирается.
– Мистер Валлентайн, – неожиданно раздался чей-то знакомый голос у меня в ухе. – Не могли бы вы оказать мне одну небольшую услугу.
– А? Чего?
– Если вас не очень затруднит, убейте, пожалуйста, лошадь под этим человеком.
После этих слов южанин, опомнившись, вздернул коня на дыбы – тот пронзительно заржал – и рванул прочь, работая плетью и шпорами за троих живодеров.
Я по-прежнему не понимал, кто со мной говорит, но просьбу на всякий случай решил выполнить. Неторопливо вытащил «Койота» – в этот раз он извлекся без малейшей зацепки, – взвел курок, поймал на мушку бешено развевающийся конский хвост, выстрелил. Еще раз. И еще раз. Он что, заколдованный?!
Лишь после пятого выстрела чертов конь, кувыркнувшись – ей-ей, выглядело так, будто перевернулся через голову! – грянулся оземь. Всадник при этом вылетел из седла и, приземлившись футах в двадцати впереди, так же остался лежать.
Впрочем, нет, не так же. Полминуты спустя конь приподнял голову… неуверенно заржал… встал и побрел в сторону леса – покачиваясь, хромая и время от времени очумело встряхиваясь.
– Отличный выстрел, мистер Валлентайн.
Драу – я наконец-то вспомнил, кто жужжит у меня в ухе, – подошел вплотную ко мне.
– Правда, я просил убить животное, а не наездника.
– А? – тупо переспросил я.
– У нас нет времени на эксперименты в области некромантии, – пояснил Вайт. – Потому я хотел обзавестись пригодным для расспросов пленником.
Только сейчас я заметил, что и поваленная мной лошадь тоже куда-то убрела. А вот реб остался лежать, и выверт его шеи особого повода для оптимизма не внушал. Равно как и тускло поблескивающая рукоять в груди лейтенанта, чуть правее давешней розы в петлице. От гоблина же осталась только голова и еще почему-то рука, все продолжающая сжимать томагавк, – остальное унес на себе взбесившийся конь. Определенно, лошадям в этой стычке повезло больше… но не всем.
Большие влажные глаза Шельмы, казалось, смотрели на меня с немым укором. Пуля угодила ей точно в «звездочку», которая теперь из белой стала темно-багровой.
– Сядьте и снимите шляпу.
– А?
– Хочу взглянуть на вашу рану.
– А-а-а…
Дыра в шляпе была здоровенная – палец в ней проходил только так. И выходил – через вторую дыру. По странному совпадению обе они пришлись на ленту Молли, практически перебив ее, – и я, от греха подальше, снял ее и убрал в карман, клятвенно пообещав сам себе, что при первой же возможности заштопаю и надену обратно.
72 
