40 
– А что же вы попросите взамен?
Теперь, когда я смог рассмотреть его целиком, то, наконец, сообразил – кого же мистер советник так упорно мне напоминает. Все просто – Корнелиус Крипп был похож на старикашку Грецкий Орех, того, что отозвался на наш стук. Пока мистер Визгливая Скрипучка прятался за своими бумажонками, это было не так явно, а вот стоя… кажется, это именуют «ярковыраженное семейное сходство».
– Не мешать. Для начала.
– Можно подумать, моих советнических полномочий хватит, чтобы мешать Третьей Канцелярии…
– Ваших возможностей на это более чем хватит. – Крипп начал обходить Торка по кругу.
– Гм-гм… мистер, ваш плащ…
– Это мантия советника! – тон владельца мантии явно свидетельствовал – по его мнению, я и на тараканьем-то уровне выгляжу не самым лучшим образом.
– Да сэр, конечно же… я просто хотел сказать, что вы ею сапоги мистера Торка вытираете.
Лейтенант Мак-Интайр
– Ну же, ну же… где они…
– Сэр, вы напрасно так волнуетесь, – пробасил сидевший напротив лейтенанта сыщик. – Обычно их сеанс начинается ровно в девять, а сейчас только восемь пятьдесят две.
– Я знаю, знаю…
– В этот раз мы накроем их, сэр. Три кареты с па-стирами объезжают район по кругу. Стоит им выгнуться, как мы определим треугольник ошибок и Тогда…
– Я знаю, Фергюсон, черт побери, знаю! Но ты же… два месяца, как проклятые, мы гоняемся за этими лазутчиками! Два месяца они раз за разом проскальзывают у нас меж пальцев! Господи, Фергюсон, и уже почти верю, что мы гоняемся за призраками!
– Мы же проверяли это, сэр, не так ли? Три недели назад… сэр, тот парень был первый в Нью-Йорке охотник за привидениями, раз уж он сказал, что работа не для него, значит, мы все же имеем дело с существами из плоти и крови.
– Из крови…
Напоминать Мак-Интайру о числе задействованных в сегодняшней операции волшебников, равно как и о предполагаемой добыче, сыщик не стал. В конце концов, лейтенант знал об этом не хуже, а лучше него – ведь он был организатором и командующим «Охоты на Бешеную Моль». А сейчас Мак-Интайр просто волновался.
Сыщик поправил сползшую кепку и, откинувшись на сиденье, закрыл глаза. Спать хотелось невыносимо – последние двое суток ему не удавалось даже толком присесть. Карета же, в которой устроил свой передвижной штаб лейтенант, потрясала роскошью еще больше, чем размерами, – не экипаж, а целый дворец на колесах. Шелк, бархат, золото… диваны, где можно вытянуть ноги… в спихнутом на пол гробу прежнего владельца кареты имелась даже подушка…
– Как там, Милли?
– Пока ничего.
Голос девушки был самый обычный, да и выглядела она в точности, как тысячи ее сверстниц. Темно-синее платье, из тех, что принято именовать строгими, черная шляпка с густой вуалью – сторонний наблюдатель принял бы это хрупкое с виду создание за воспитанницу какого-нибудь закрытого пансиона… и был бы почти прав. Но Фергюсон, слишком хорошо помнивший, какое учебное заведение с отличием закончила Миллисент Харпер, при звуках ее голоса вздрогнул и отодвинулся на дюйм дальше в угол.
– Бренди?
– Лучше б это было кофе, сэр, – усмехнулся сыщик, принимая фляжку. – Спасибо. Постойте-ка… неужели это та самая…
– Да, это мифрил. – Взгляд лейтенанта стал отрешенным. – Говорят, он улучшает вкус бренди… и не только бренди.
– Среди ребят о ней легенды ходят, сэр, – почтительно сообщил Фергюсон.
– Легенды? – Запрокинув голову, лейтенант махом отправил себе в рот остатки выпивки.
– Про то, откуда она у вас, сэр.
Мысленно сыщик бормотал самые грязные ругательства, какие только смог вспомнить… догадывался ведь… подозревал…
– Нет никакой особенной легенды. Это подарок. Просто подарок.
– Сэр, я вовсе не хо…
Фергюсон осекся, видя, как взгляд лейтенанта становится отрешенным… словно тот видит перед собой не черный плюш обивки, а нечто совсем иное… за много миль и дней от катящейся по вечернему Нью-Йорку кареты.
– Подарок друга. Он, – Мак-Интайр криво усмехнулся, – был гномом, как несложно догадаться. Однажды ночью мы с ним долго и весело пили, а под утро поменялись флягами. Это было под Шарпсбергом…
– Говорят, там было жарко, сэр…
– Жарко? В преисподней, Фергюсон, холодов не бывает. Мы пошли в бой, каждый – впереди своей роты, и каждому досталось по пуле… в сердце. Его фляга выдержала… видишь, даже следа не осталось… а мою, – лейтенант вздохнул, – мою пробило насквозь.
40 
