ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Решив, что разговор по душам с матерью – это именно то, что ей нужно, Кассандра, хватаясь за перила, понеслась вверх по лестнице. Вбежав к себе в комнату, она сорвала телефонную трубку, и вдруг ей в голову пришла другая мысль.

Мать согласилась на ее участие в этом спектакле, устроенном Гейбом, но без особой охоты. Она вынуждена была признать, что Кассандре не удастся одной платить за квартиру и неразумно отказываться от открывающейся возможности. Но она высказала опасение, что рано или поздно для одного из участников комедия окончится плачевно. Убежденная в том, что они с Гейбом слишком сильно ненавидят друг друга, Кассандра лишь рассмеялась в ответ.

Теперь до нее дошел смысл предостережения матери.

Поняв, что она не может поделиться с матерью сердечной болью – и признаться в своей глупости, – Кассандра положила трубку на аппарат. Она принялась расхаживать по комнате, пытаясь придумать какую-нибудь причину отвратительного душевного состояния, которую можно будет назвать матери в оправдание телефонного звонка, умолчав об истинных чувствах к Гейбу. Наконец она решила, что безопаснее всего будет сказать ей, как она соскучилась по дому: тогда можно будет получить утешение, не посвящая мать в свои тайны. Кассандра набрала номер, но дома никто не снял трубку. Она звонила снова и снова, но Пенсильвания не отвечала.

Чем дольше Кассандра сидела у телефона, пытаясь дозвониться домой, тем ей становилось грустнее. Наконец радость от сознания успеха сменилась ощущением полной неудачи. Да, она выполнила то, что должна была выполнить, но это было ошибкой. Еще на праздничном вечере до Кассандры вдруг дошло, что она помогает Гейбу уклониться от единственного, чего хотят для него родные, – от счастья. Но теперь она поняла также, что одновременно добилась того, что Гейб перестанет делиться своими тайнами и мечтами, перестанет быть откровенным с нею и с самим собой. Теперь он уже никогда по-настоящему не сблизится с ней.

И поэтому никогда ее не полюбит. Он просто не сможет полюбить Кассандру, потому что совершенно ее не знает. И никогда не узнает, потому что нет у него оснований знакомиться с ее жизнью и окружением! От подобных мыслей Кассандру охватывало отчаяние. Когда вечером Гейб вошел в комнату, готовясь лечь спать, она уже изнывала от тоски.

Гейб принял душ первым и читал в постели, когда Кассандра, выйдя из ванной, скользнула под одеяло. Как уже было дважды, она сказала: «Спокойной ночи!», легла на бок и закрыла глаза.

Гейб рассеянно бросил: «Спокойной ночи!», и Кассандра осталась наедине со своими мыслями. Какое-то время она лежала неподвижно, но, несмотря на все старания, ей не удавалось успокоиться и заснуть.

Внезапно Гейб захлопнул книгу.

– Что случилось?

Понимая, что он станет добиваться ответа, Кассандра сказала:

– Ничего.

– Если ничего не случилось, почему ты не спишь?

Она наморщила лоб.

– Откуда ты знаешь, что я не сплю?

– Ты дышишь не так, как когда спишь.

Усевшись на кровати, Кассандра изумленно взглянула на Гейба.

– Что-о?

– Я всегда могу определить, когда ты засыпаешь, потому что твое дыхание меняется. Оно становится размеренным и глубоким... и очень спокойным, и я сразу понимаю, что ты заснула.

  49