Последние отзывы

  42  

Но зато лаборатория могла работать спокойно. Эксперименты с резиной дали наконец приличный результат, а промежуточные ошибки я отправил с большой посылкой в форт. Корабль до Панамы загрузили недорезиной, каучуком, нефтью, семенами всего, до чего сумели дотянуться, и далее по списку на полсотни наименований. Надеюсь, дойдет. Зубр выжал все, что мог, из «карамельки», и его ракеты летают прям как настоящие. Но резина плюс селитра плюс еще что-то, по его утверждению, дадут хороший прирост тяги. Если не увлечется дальностью — на фиг она неуправляемой ракете, — то можно сделать компактную ракету с БэЧе в килограммы, а это уже вкусно. Можно будет стрелять не только по городам, но и по компактным целям — вроде корабля, не входя в зону действительного огня орудий.

Панама… вот и переигрались наши планы. Приехавшие на Кубу Арт и Котенок рассказали кучу новостей, в том числе про очередной наезд английских бизнесменов, забрали Вадима и помчались в Англию — шпионить и злодействовать. Судя по количеству «глухих» стволов и взрывчатки — у Британии будут проблемы. Мама их обеспечила домашними заготовками: тушенкой и лимонным вареньем, чтоб доплыли до места, не грызя солонину, но еще старательнее обеспечила Марину своим любимым варевом — ядами. Нет, не тривиальным мышьяком, который и местные пользуют давно и успешно, а растительными ядами, которые здесь идентифицировать не смогут в ближайшие полста лет. Считается, что самая продвинутая на текущий момент школа отравителей — итальянская, у них давняя — от республиканского Рима традиция. Но опять-таки значительная часть рецептов — производные мышьяка, а с животным и растительным сырьем работают мало. Про одну казненную отравительницу писали: «…она знала мышьяк, купорос, слизь жабы, а лекарством почитала молоко…» Дикие люди: рицин, поганочки (эх, до стрихнина далеко, но семена чилибухи я найду), ботулотоксин, тетродотоксин — красотища. Все пасленовые, картошка и помидорчики, и даже наши любимые ландыши — все может быть источником яда. Наперстянка та же самая — в малых дозах лекарство. В немного больших — отрава. Котенок выслушала с интересом, но взяла только несколько склянок, с самыми простыми препаратами, все же профиль у нее не совсем тот, она специалист по высококлассному насилию над ближним своим. Пистолет, нож, голые руки и подручные предметы — до этой лиги мне еще качаться и качаться. Грех было не взять уроки у такого специалиста, и все время, пока ожидался попутный корабль, Марина гоняла нас до изнеможения, одобрив результат, но вдребезги раскритиковав процесс уничтожения мексиканских бандитов. Все верно — было слишком много везения и промахов.

В качестве ответной любезности я организовал им резервные документы. Как учили нас в школе погранконтроля: «документ произвольной формы, по образцу действительного».

Господин Диего Фернандо Лавлейс и его двоюродная сестра Роберта Розарита Циснерос, из Саванны, штат Джорджия. Пусть в Европе кто-нибудь скажет, что штат не делал таких документов. Их английский никак не тянул на язык белых англосаксов, протестантов, пришлось придумывать смешанное происхождение.

Весна 1792 года. Гавана, резиденция «ЭПРОН». Котозавр.

1

Скафандр-«трехболтовка» прост и надежен, созданный в конце девятнадцатого века, он прослужил весь двадцатый, да и в двадцать первом не уходил на покой благодаря дешевизне в эксплуатации и ремонтопригодности. Компрессор на двести с лишним атмосфер, необходимый для забивания воздухом баллонов акваланга, дорог, как чугуниевый^[12] мост. А тут можно обойтись дешевой тарахтелкой, стыренной в народном хозяйстве, или даже ручной помпой мощностью в одного-двух гастарбайтеров, если глубины невелики, до пятнадцати метров. Прост и надежен… Все верно — если делать на технической базе двадцатого века. А если ничего нет? Ну, то есть почти ничего: местное производство может обеспечить только заготовками для шлемов — бронзовое литье на уровне. Ах да, еще кожаные шланги. Серьезно нагрешившие в этой жизни водолазы, например не учившие матчасть и таблицы декомпрессии, пропускавшие исповедь и этапы подготовки к спуску, на том свете будут сначала шить эти шланги, а потом нырять с ними. Подходящая замена раскаленных сковородок. Кожа в воде, да под давлением, ведет себя непредсказуемо, тянется, травит, парусиновая оплетка-обмотка-чехол мешает найти и заделать свищи, жировая пропитка тухнет, и этим воздухом надо дышать — жуть, короче… Так что куча сил и денег, вбитые в производство резиновых шлангов, никому чрезмерными не показались. Теоретически, надо было повторить станочек, выплетающий трубчатую оболочку огнепроводного шнура, для оплетки шлангов, но случился облом: схема, крутившая по хитрым траекториям шесть шпулек для семимиллиметрового ОША,^[13] категорически не хотела масштабироваться в два десятка. «Мотор был очень похож на настоящий — только не работал». Время поджимало, наши первые, кустарные шланги, намазанные на жердь и заплетенные вручную, Клима достали до глубины души, пришлось обойтись двумя двадцатизаходными спиралями. В итоге получилась малость уродская, но работоспособная конструкция: здоровенная бронзовая (из чего же еще?) мясорубка проталкивает через кольцевую щель заранее замешанную резиновую массу. Сползая с направляющего стержня, колбаса оплетается по спирали двадцатью нитями по часовой стрелке — и сразу же двадцатью против часовой. Профилированные валки стаскивают будущий шланг с направляющей и подают в печь. Установка и поддержание температуры вулканизации — отдельная, полная извращенного секса история, с элементами технотриллера. Определили ее — температуру — методом научного тыка, а градусниками работают биметаллические пластины со стрелочками. Точность, конечно, аховая, но в допустимых пределах удержаться можно. Аховая точность — это почти про все на нашем производстве. Удалось механически связать только продольную подачу шланга с оборотами рам, для соблюдения крутизны спирали: продольная нагрузка будет немалой, и воспринимать ее должна именно обмотка. Все остальное контролируется визуально, корректировка и синхронизация действий русским командным — точнее пиджин-русским, куда наползли испанские, английские, нумские и паютские словечки. Три месяца суммарно на добычу сырья и разработку оснастки, месяц опытов и подготовки, один день (с частью ночи) работы. Все. Триста с чем-то метров готовой продукции, несколько ожогов, пропитавшая все вокруг резиновая вонь, выбитые пальцы у Изауры (кем должен быть русский человек, чтобы НЕ КУПИТЬ рабыню с таким именем?): замена шпули с нитью на ходу, грубейшее нарушение ТБ, санкционированное мной лично. Блин! Я же тогда ей больничный дал, а с премией кинул… С этой колониальной войнушкой, матери ее гарбуза^[14] да вперехлест через клюз, аврал в дурдоме во время высочайшей инспекции стал нормой жизни. Ни хрена не помню, если не запишу в склерозничек. Некрасиво как, она хоть и рабыня, но девка старательная и неглупая, по образовательному цензу и дисциплине уже заслуживает изменения статуса. Да-да, у меня целая схема постепенного зарабатывания свободы персоналом: поскольку я хитрая и жадная сволочь, то хочу иметь умелых и лояльных работников за недорого. Подневольный труд на сложных производствах неэффективен, а свободные отягощены семьями, нежеланием учиться, длинным языком, в конце концов. Вот и получается, что проще и надежнее накупить персонал или набрать его из городских низов по очень жесткому, практически кабальному контракту. И вот тут вступает в дело сущее супероружие — социальная защита! Человек очень быстро привыкает к хорошему, это мы еще на индейцах и пленных выяснили, а трехразовое питание, баня и смена белья раз в неделю, нормированный рабочий день, квалифицированная медпомощь — невероятные условия по местным меркам. Правда, вся эта красота идет в обмен на соблюдение жестких условий: строгое соблюдение дисциплины, санитарных и технических норм, полное молчание «снаружи» о работах, ведущихся внутри. За изучение русского языка, арифметики, овладение полезными навыками идут немалые бонусы, вроде права отгородиться занавесочкой от остальной казармы (мы купили стандартный домик, помещения для рабов, с красивыми решетками на окнах и дверях, были предусмотрены изначально), переселиться в отдельный кубрик, а то и завести семью. Ну, а в далекой, но вполне достижимой перспективе — свобода. Человеку нужна цель, ради которой он готов вкалывать, и ряд этих целей, по возрастанию, был выстроен. И не говорите, что занавесочка между гамаками — хилое поощрение. Человек животное стайное, но невозможность уединиться иначе как в сортире сильно давит на психику. Вспомнилось, что во времена моей срочной службы блатными считались должности не только те, которые позволяли положить болт на службу, но и предусматривающие свой угол, каморку, выгородку, пусть даже там надо вкалывать. Есть исключения, например, часть негров, наоборот, боясь ночных духов, спит только плотной толпой — но таких мало: невзирая на высокую цену, я изначально покупал второе-третье поколение рожденных вне Африки. Они уже слегка ассимилированы, родоплеменные заморочки и табу помнят и чтут, но без фанатизма. Окружение влияет: когда вокруг тебя десятки и сотни разных людей, с которыми объясниться можно только по-испански, когда каждый выходной заставляют молиться Белому Богу, а стариков — хранителей традиции рядом нет, прежние страхи уже не так страшны. Как бы ни было — система работает, хоть и пришлось поначалу и в баню загонять из-под палки, и за немытые руки регулярно дрючить, и за болтовню на рынке — маленькая СБшная подстава-проверка — в карцер сажать. Самую гнусную часть своего плана — что будут делать бабы, получив свободу, — я им не озвучивал. Кому они будут нужны, со специальностью лаборант-технолог широкого профиля, намертво избалованные трудовым кодексом и неким подобием равноправия? Только в Калифорнию, иначе опять скатятся вниз — а это очень больно, гораздо больнее, чем тем, кто всю жизнь пахал на плантации и ничего иного не видел. Слава о нас уже пошла, приходится почти каждый день заворачивать слуг или работников, желающих наняться к таким хозяевам. Соседи смотрят косо.

  42