Последние отзывы

  107  

Спрашивается — когда мы это все успели? Дык времени-то прошло уж немало… Как бы не две недели. А кроме того, вспомним, что Наполеон спал по четыре часа в день… Ага, вспомнили? Ну, так вот и управились. Особенно когда у меня порезанная часть тела поджила и можно стало ходить более-менее нормально. А то и вовсе без сна обходиться… После смерти отоспимся! Как говорил матрос Володя в фильме «Красная площадь»: «Время — это красная бельгийская резина: его можно растянуть насколько угодно — хватило бы только силы!» У нас с Наполеоном покуда хватает…

— Ну все — пошли!

Бесшумным индейским шагом… Ага, блин… В темноте-то. По колдобинам. Да в деревянных ботинках… Хотя я и заставил всех нас нажраться сахару — вроде как он зрение обостряет, — но реально двигаться приходится на ощупь. Правда, толпу новобранцев мы собой все же не изображаем. Мы даже несколько тренировок «в условиях, приближенных к боевым», провести успели. И основные косяки подтянули. И фонари у нас, само собой, есть. Потайные. Но вот сейчас ими пользоваться не самая лучшая идея. Они на другой случай предназначены. Впрочем, кое-какой опыт у всех троих имеется: война заставляет уметь много гитик, как и наука. Да и время нынче не избалованное электрическим освещением. Так что движемся потихоньку… Ориентируясь на слабые огоньки Петра и Алексея и знание плана местности. А то, что шумим больше, чем хотелось бы, так на то и месяц ветров на нашей стороне — хвала Революции! И Жильберу Ромму…

В общем — крадемся. Во мгле… Гы…

4

Раз пошли на дело я и Рабинович… И Рабинович чего-то там захотел…

Вот чего только?.. Блин, не помню… Но там сидела Мурка в кожаной тужурке — и на голове блестел наган!.. Черт, какой на фиг, наган на голове?!

Мандраж у меня, однако. В конце концов — это моя первая боевая операция. У меня — не у Наполеона. Собственно, я сейчас только за счет его опыта и держусь. Не то б, наверное, коленками застучал. Герой-«попаданец» хренов… Майк Хаммер… «Суд — это я!» Чего меня расперло справедливость осуществлять? А с другой стороны — чего было еще делать, если я пока не император? Где мои слоны, где мои магараджи? Гы… М-мать! Саб-бака!.. Ногой обо что-то стукнулся… Больно в деревяшке-то!

Пустырь этот раньше пустырем не был. А был садом вокруг чьей-то усадьбы. Или виллы. Чьей — уже никто не помнит. Хозяин разорился еще при предыдущем короле и куда-то делся. А новых владельцев не объявилось. В итоге постепенно все это дело пришло в полный упадок до такой степени, что забор растащили до камешка, а от сада осталось одно воспоминание. Превратившееся в свалку. А в роскошном некогда трехэтажном особняке поселились местные бомжи и всякая мелкая шпана. Что не принесло ему доброй славы и заставило добропорядочных граждан обходить выморочный участок стороной.

А потом лет примерно за десять до революции там объявился тот самый Джованни Аретини. Вроде как заделавшийся главой маргинальной общины. Ну и — как ни странно — в особняке сделалось тихо. То есть — бомжи и шпана там продолжали тусоваться, но местным они досаждать перестали. А местные почему-то не стали выяснять, что в заброшенной усадьбе делается. Такое вот общественное соглашение произошло. Ага… Ребята-разведчики по моему распоряжению специально не углублялись в этот вопрос, чтобы не вызвать к себе подозрения. Но ситуация выгладит знакомо: столько времени сидят бандюки посреди города, чего-то там делают, кто-то к ним постоянно приезжает-уезжает (ну не один я додумался до фургона-то) — и никто из окружающих ничего не знает и не слышал. Включая и полицию якобы… Идиллия!

В общем, мы к ней: «Здрасьте, здравствуйте!», а Сарка игнорирует — не желает с нами говорить! О! Вспомнил: в ресторан они зашли. Потому что Рабиновичу выпить захотелось! Ну, по такому случаю мы решили смыться, значит, — а Сарке за такое отомстить…

Тьфу! Вот же привязалось! И Розенбаума-то я не шибко обожаю — а вот выскочило и вертится. Хоть ты тресни!.. Но, хвала аллаху, мы уже, кажется, пришли. Черная громада, еще более темная, чем окружающая ночь, закрыла небо впереди. И сигнальных огоньков не видно. Значит, мы под стеной особняка… Бац — и точно! «Это Зинзиля головой ударился…» Цитата. В смысле — это я в цоколь врезался. Не сильно. Но ощутимо. В самый раз, чтоб остановиться. И заодно Мюрата с Жюно остановить. Так. Теперь — второй тур марлезонского балета…

Вдоль стеночки смещаемся к углу здания. Место это было высмотрено заранее — кладка там выветрилась максимально удобно для нашего темного дела. Или светлого?.. А, да не один ли хрен!.. Нормальные герои всегда идут во тьме! Тьфу! Опять!.. Переобуваемся, вытаскиваем веревку, крючья — вешаем все это на меня… А на кого еще? Я самый маленький из всех. И только не говорите мне, что корсиканец не может уметь лазить по скалам! Не то я с вас буду смеяться… Это значит, что вы у нас на Колыме… — тьфу ты, опять! — у нас на Корсике не были! Так что милости просим, если что!.. Чего это вы кашляете? Подавились? Ну ничего — дело житейское!.. Пусть только Володька обязательно обратно усы отрастит. А уж мы к вам завсегда со всею душой!.. В темно-синем лесу. Где трепещут осины. Где с дубов-колдунов чьи-то тени встают…

  107