Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
49 
— Так незнакомое же оружие?
— Да все они на один лад! Выстрелил в солдата, он и упал. А переводчик испугался, и через борт выскочил! Забыл со страху, что и у него пистолет есть! Подкатился я к майору и у него тоже пистолет выдернул, только он совсем маленький был. И уже из него по водителю стал стрелять — он в кабине сидел. Тот на сиденье согнулся и помер. Лежу и жду. Снаружи тихо было, потом — как закричат!
— Кто?
— Так японцы — кому ж ещё? «Банзай!» орут! И полезли через борт. Первая голова появилась — это как раз переводчик был, так пулю-то и схлопотал. Второй с другой стороны высунулся — и тоже не уберёгся. Третий лезет — вдругорядь в него стреляю! Он тоже куда-то исчез. Тогда другой солдат стал из винтовки палить. Вижу — плохо дело, сейчас он весь кузов издырявит! Вскочил на ноги — и в ответ ему! А он — по мне! Но я раньше попал…
— Да… прямо геройский поступок, товарищ лейтенант!
— Да мне, товарищ капитан, не до героизма было — зазря помирать не хотелось! Смотрю — нет больше японцев! Кончились все. Тут и Маша зашевелилась, стонать стала. Я её успокоил, как мог. Говорю — тихо лежи, сейчас домой прорываться будем! Майора посмотрел — готовый он, не иначе башкой о борт приложился. Вниз спустился, рядом ещё машина была. Пустая, не было в ней никого. Переводчика в кабину грузовика затащил, посадил. Издали глянуть — вроде как живой японец сидит. Сам с солдата куртку да шапку снял, на себя набросил — тоже на японца походить стал. Машину развернул, да по следам и поехал тихонько. Мимо хунхузов проезжали — опасался, вдруг они выскочат? Пронесло… А у границы нарвались на разъезд. Тут уже пришлось прорываться, ни на что не глядя.
— А кто стрелять первым начал?
— Японцы. Я с управлением не справился и солдата патрульного зацепил машиной. Объехать хотел, но не получилось — солдат дорогу загораживал. Да и заметил он что-то — к винтовке полез. Вот и пришлось его давить… Остальные вскинулись — и за нами. Пальнули по машине пару раз. Маша в кузове кричит — догоняют! Стреляй, кричу, а то нам тут хана! Она и начала…
— Геройская девушка, ваша Маша! Из чего стреляла-то?
— Сначала из винтовки, по-моему… Потом, точно помню — пулемет был. Но недолго, наверное, патроны кончились. Дальше всё как-то смутно…
— Попали в вас где?
— Так уже на нашем берегу, должно быть. Как раз грузовик на откос и въехал. А тут — хрясь! Машину повело куда-то в сторону, одной рукой не шибко порулишь… вот камня-то и не заметил… Сильно я её побил?
— Не слишком, починить можно будет. У вас всё?
— Да, вроде бы…
— Ну, тогда не буду больше вас беспокоить. Чуток ещё здесь, на заставе, полежите, как доктор разрешит — в госпиталь перевезём, подлечим. Поправляйтесь, товарищ Кожин! Удачи вам!
Станция Борзя
УНКВД Восточно-Сибирского края
— Разрешите войти, товарищ майор? — в открывшейся двери появился капитан Миронюк.
— Входи, Павел Николаевич, входи. Что-то задержался ты…
— Вы ж меня знаете, товарищ майор, я волк стреляный, пока до дна не дороюсь — не отстану.
— Стало быть, ты лишнюю неделю там оттого и проторчал?
— Именно поэтому.
— Значит, что-то интересное нарыл?
— А вот это, товарищ майор, под каким углом посмотреть…
— Ну так валяй, рассказывай. Вместе и посмотрим.
— Случай с лейтенантом этим, хоть и не частый, однако же, ничего невероятного я в нём не нашёл. И покруче, бывало, истории заворачивались — куда там книжкам приключенческим!
— Так ты думаешь, чисто всё там? Просто повезло парню этому?
— Ага. Причём — дважды. То, что от японцев убёг — это первое везение. А то, что не один, а с девушкой — второе. У них там, ежели я ещё не совсем окривел, дело к свадьбе теперь идёт — и здоровенными шагами!
— Тогда ему только радоваться остается. Но ведь ты ещё что-то нарыл?
— Нарыл.
— Выкладывай!
— Первое, о чём мы все тогда подумали — провокация! Второе — игра противника. Ну, в то, что они по подобному поводу ухайдакают заместителя самого Сато, честно скажу, как-то смутно верилось.
— Помню твои сомнения. Тогда Неперин ещё и сказал, мол, не Огано это, другого кого-то подсунули!
— И я так думал. Однако ж, тело осмотрев, понял — неправ Неперин! Огано это, собственной персоной! И никакая не подмена. Я документы все проверил, да и фото его у нас было.
— Так…
— И стал я тогда, Олег Владимирович, думать… Майор настоящий, и убит без дураков. Зачем? И кто его грохнул? Версию Кожина, как наиболее очевидную, я напоследок отодвинул — она-то никуда не убежит.
49 
