52 
— Держу! Держу!
Я вслепую ткнул его кинжалом, он охнул, повалился на меня и завыл, когда мой клинок несколько раз воткнулся ему в спину.
Сапог альбиноса врезался мне в голову так, что мир взорвался:
— Снимите с него мертвеца!
Тяжесть с груди пропала, зато удары посыпались со всех сторон. Мне осталось только сжаться и пережидать их.
— Хватит! Я сказал, хватит! Тащите его!
— Хорошо, дядюшка Россет. Давай сетку, дебил!
— Волоките эту мразь в повозку! Сегодня славный день!
И меня поволокли.
За неполные полгода я второй раз оказался в силках, словно какой-нибудь кролик, и угодил в плен, с той лишь разницей, что теперь вместо колдуна и маркграфа попал в лапы к Носителям Чистоты.
Один мой глаз хорошенько заплыл, ребра ныли, и, несмотря на разбитые губы, хотелось пить. На руки мне надели кандалы, прикрепив их к цепям, прикованным к кольцу в потолке. Вырваться из такого силка самостоятельно невозможно.
Круглая комната без окон была большой и холодной — никто не спешил разжигать стоявшую в углу жаровню. На массивном деревянном столе горели несколько свечей. На самом деле стол привлек мое внимание. На нем лежал ворох исписанной бумаги, стояло множество колб и ретор с различными разноцветными жидкостями, ступка с медно-красным порошком и какие-то склянки, в одной из которых плавал заспиртованный пучеглазый уродец. Чуть дальше находилась еще одна жаровня и маленькая плавильная печь, под потолком висело пожелтевшее чучело крокодила, а на шкафу стоял череп ангжиса.
Вне всякого сомнения, ребята развлекаются алхимией, а может, чем-нибудь похуже. Кроме прочего там же лежала моя сумка. Из нее достали книгу, но так и не удосужились открыть, отдав все внимание моему кинжалу. Он находился тут же, к сожалению, в недосягаемости от моих рук.
Я проторчал на цепях минут сорок, прежде чем появились Альбинос и Чернявый.
— Попался, страж, — ухмыляясь, сказал мне последний.
Я промолчал, но он не расстроился:
— Ничего. Заговоришь, когда мы пятки тебе поджарим. Развлечемся до утра, а уж потом отвезем тебя в Руже, к старшим братьям. Пусть они порадуются и нас похвалят.
— Бесполезно, — сказал Альбинос, заметив, что я напряг руки и натянул цепь. — Тебе их не порвать, страж.
— Это еще надо доказать, что я страж.
— У тебя нашли кинжал, кретин.
— Нашел. Валялся на дороге.
— Угу. Заливай. А вот он говорит, что ты — страж.
В зал вошел крепыш с белесыми глазами, которого так жаждал прикончить Рансэ.
— Месье Лефевра оказал своей стране неоценимую услугу, донеся на тебя, — счастливо осклабился Чернявый. — Будет тебе процесс, страж, а затем прилюдное колесование. В нашей просвещенной стране все по закону. Но это не мешает мне поджарить тебе ступни еще до суда.
Они рассмеялись. Лефевра взял кинжал, подошел ко мне вплотную, приблизив острие к моему правому глазу. Я не отстранился, и он усмехнулся:
— Не боишься? Хорошо. Те, в трактире, тоже не боялись, и где они теперь, страж? Как только Носители Чистоты найдут твоего дружка, так и начнется потеха. И я буду смотреть на это. Хотите вина, ребята? Я угощаю.
— Конечно! — ответил Альбинос, прислонившись к краю стола.
Лефевра, кивнув, направился к выходу.
Я посмотрел на своих тюремщиков. Как видно, у них был приказ не трогать меня до поры до времени, так что они лишь плотоядно поглядывали в мою сторону, негромко переговариваясь между собой. А затем и вовсе потеряли всякий интерес, начав разжигать жаровню.
Они были так увлечены своим занятием, что не увидели вновь вошедшего. Я едва не завопил от облегчения, но сжал зубы, глядя, как Рансэ подскочил к Альбиносу и ударил рапирой в спину так, что острие вышло у того из груди.
Черноволосый от неожиданности упал с ящика, на котором сидел, закричал, закрываясь руками, и умер.
Рансэ осмотрел мои кандалы, вернулся к столу:
— Надеюсь, что ключ они оставили здесь.
— Поспеши, скоро вернется еще один.
— Нам повезло, что все это случилось в Сен-Сеноше. — Он продолжал говорить, сбрасывая на пол сосуды, скидывая бумагу и рассыпанные зубы непонятного животного. — Тюрьмой это место никак не назовешь, обычный дом с подвалом. Легко войти, легко выйти. И никакой охраны, кроме двух этих тупиц.
— Все ищут тебя.
— Тем лучше.
Колба с уродцем грохнулась на пол.
— Проклятье! Где же этот чертов ключ?!
52 
