40 
— Я тоже, между прочим, отношусь к чертовым лягушатникам, — напомнил ему Рансэ.
— Если ты считаешь, что я должен устыдиться своих слов, то этого не будет! Никуда не пойду! Хоть режьте!
— Зачем ты таскаешь с собой этого субъекта, Людвиг? — вздохнул страж. — От него толку куда меньше, чем от моих старых дырявых башмаков.
Я показал Проповеднику, что гневную отповедь он может оставить при себе, у нас и так, судя по всему, проблемы.
— Будем продвигаться, пока сможем.
— Согласен. Твое Пугало оказалось право и, в отличие от нас, не полезло на рожон. Проклятый дождь может затянуться на целые сутки. До Воинов Константина еще часов шесть по такой погоде, а мне бы хотелось оказаться рядом с ними засветло.
Он выехал вперед, на ходу создавая на левой ладони массивный, отливающий бронзой знак, очень похожий на литеру «G».
Мы миновали деревню, где дома давно сгнили и грудой старых бревен лежали на земле, опушку мрачного лесного массива, проехали вдоль разлившегося ручья по начинающемуся расползаться от воды заброшенному тракту — все дальше и дальше на север. Настроение лошадей постоянно менялось. То они шли спокойно, то начинали тревожиться и упрямиться.
— Ох, не нравится мне это, — постоянно повторял Проповедник. — Ох, не нравится.
Хотя уж у кого у кого, а у него вообще не было причин для переживаний.
Я, как и Рансэ, не сидел сложа руки и неспешно наращивал на пальцах правой руки знаки. Когда три острых, конусовидных символа уже были закончены, страж, посмотрев на них, с некоторой долей уважения сказал:
— Это нечто новенькое. Интересная идея.
— Подсмотрел у одного знакомого окулла.
Рансэ цокнул языком:
— После того, что рассказал Карл, слухи о ваших приключениях ходят дичайшие. Для кое-кого из молодежи вы — уже легенда.
— Всего-то надо было посидеть в тюрьме несколько месяцев. Надеюсь, он приврал достаточно для того, чтобы мы выглядели настоящими героями?
Ответом мне был смех:
— Поверь, уж он постарался. Но я хотел бы знать, что там в действительности произошло.
— С радостью потешу твое любопытство, как только появится такая возможность. К примеру, когда на столе будет стоять пара бутылок хорошего вина и блюдо с тушеными лягушачьими лапками.
— К черту лапки! Будем есть хорошее мясо в гранатовом соке, шпинат в сливках и виноградных улиток, фаршированных сыром «Бером» и луговыми приправами.
— Заметано. Осталась лишь малость — добраться до приличного трактира.
— Но хватит о еде, иначе мой живот умрет с тоски. Возвращаясь к твоим приключениям, хочу сказать: мне жаль, что нельзя прищучить Орден. Магистры сколько угодно могут подавать протесты князю Фирвальдена, но все без толку. У них есть лишь слова — Карла и твои. Этого слишком мало.
— Надо думать, того господина в алом шапероне, что встретил меня с колдуном маркграфа, среди законников никогда не было.
— Вот именно. И найти его не получилось.
— А вот здесь нет ничего удивительного. После Пугала найти хоть что-то иногда очень тяжело.
— Ордену, правда, удалось доставить некоторые неудобства. Говорят, в кое-каких странах у них серьезные неприятности из-за того, что местная власть перестала оказывать им поддержку и финансирование. Князьки, царьки и бургомистры не желают ссориться с клириками, а те все еще помнят темную историю с епископом Урбаном, где промелькнули законники.
— Я начинаю думать, что все не так уж и плохо, — ответил я из-под капюшона, наклоняя голову, чтобы вода не попадала на лицо. — Раз мы с Карлом настолько слабые свидетели, значит, никто не будет утруждать себя тем, чтобы нас прикончить.
Он усмехнулся:
— Раскрой секрет. После того как ты выбрался из Латки, где пропадал несколько месяцев?
Никто, кроме Гертруды, не знал, что я торчал в Темнолесье, и я не собирался трезвонить об этом на каждом углу, поэтому лишь выразительно посмотрел на него, и он сразу уловил суть:
— Не хочешь, не отвечай. Это не мое дело… Да что такое?! Ну вот! Опять!
Лошади встали намертво и дрожали, точно осиновые листья. Я, не мешкая, спрыгнул на землю, швырнул в ближайшую лужу фигуру — вода отозвалась низким гулом, выстрелив лучами в нескольких направлениях.
— Многовато… — оценил Рансэ. — На обычную мелочевку животные так не реагируют. Ты только глянь на них.
Лошадей колотило, на губах выступила пена, глаза стали совершенно безумными.
40 
