Последние отзывы

  17  

— Значит, мне вроде как повезло, что твое время прошло.

— Клянусь богами — да. Разбил бы тебе башку молотом прямо на этом булыжнике. А мозги выбросил бы чайкам.

Старый хрыч оказался сварливым болтуном, и, пока я заканчивал фигуру, он пообещал мне, наверное, сто тысяч вариантов смерти и, не переставая, бухтел, как хорошо было в его времена.

Наконец камень налился опаловым цветом и начал хрустально звенеть. Киорр и его дружки, забыв о страхе, подошли и уставились на невиданное зрелище. Когда алтарь стал прежним, сын вождя глумливо поинтересовался:

— Теперь скажешь мне, что я должен тебе десять золотых, потому что ты убил темную душу? Думаешь смутить меня каким-то сиянием? Я с детства вижу, как по лесу летают огни и мерцают деревья.

— Это мера предосторожности, чтобы здесь никогда не появилось то, что пожрет вас вместе с женами и детьми в одну из ночей, — ответил я ему. — Я сделал это совершенно бесплатно.

— Нет у нас в деревне никаких духов, воин с тьмой, так что перестань пользоваться магией, иначе я отрублю тебе руки.

— Тогда ты опечалишь Завусса, и он лишит вас своего благословения. К тому же души здесь есть, правда не темные.

— Да ну?

— Вот тут один старикан говорит, что ты его внук. — Я не обратил внимания на скептический тон викта.

— Ищи дурака! Мой дед утонул далеко в море десять лет назад! Его так и не нашли.

— Тупая собачья задница! — сплюнул водорослями старик, с которым мы так мило говорили возле алтаря. — Я напился и упал с лодки в одном полете стрелы от берега. Уж как-нибудь на сушу я выберусь, даже мертвым. А он, небось, у себя в штанах даже трезвым найти ничего не может!

Я многообещающе улыбнулся Киорру:

— С душами шутки плохи. Поэтому на их счет я никогда не лгу.

Викт засопел и с подозрением сказал:

— Если он здесь, пусть скажет, куда спрятал горшок с золотом, наследством для моего отца? Мы всей родней его искали.

— Недоумок, да простят меня боги! Такой же недоумок, как его отец и мой сын! Чтобы его хвостатая рыба с потрохами сожрала! — возопил старик, потрясая кулаком. — Хрена ему, а не золото! Он совсем мозгов лишился, раз думает, что я буду что-то говорить при его ослиных дружках! Что лыбишься, чужак?! Так ему и передай!

Я с удовольствием исполнил эту просьбу, и Киорр внезапно расхохотался:

— Кажется, предок действительно здесь! Узнаю его мерзкий язык! А ну-ка отойдите, ребята. Мне надо кое-что ему сказать…

Двое дружков, напряженно вслушивающихся в разговор, недовольно скривились, но ослушаться старшего не посмели. Ушли.

— Слушай, страж, — сказал Киорр. — Припри дедулю к стенке своей иголкой. Или пусть говорит, где золото, или прикончи его. Не хочу, чтобы кто-то невидимый поносил меня в моей деревне! Если он скажет, где клад, дам тебе за услугу десять монет. Но уговор: если увидишь моего отца — молчок. Никакого золота я не брал, иначе снесу твою башку, а потом уж как-нибудь разберусь с Завуссом. Дам ему пять девок и выкачу бочку браги, тогда он закроет глаза на твою смерть, можешь мне поверить.

— Возможно, я поспешил со своими словами, — просиял дед. — Внучок не так уж и туп, быть может, из него и выйдет толк, если он догадается, как прикончить своего старшего братца. Скажи ему, что горшок спрятан в одной из двух отхожих ям за моим старым домом.

— В какой из них? — быстро спросил сын вождя, внимательно выслушав меня.

— Скажи, что я запамятовал, — расплылся в щербатой улыбке старикан.

— Ну и сучий же ты потрох, дедуля! — в сердцах сказал Киорр.

— Да и ты, внучек, весь в меня.

— Ладно. Это того стоит, — вздохнул викт. — Пойду проверю. Смотри, не кради ничего в моей деревне.

— Эй! Где мои десять золотых?

— Сначала проверю, на месте ли клад. Если в ямах ничего не найду, сломаю тебе ноги.

Кажется, в традициях виктов сыпать бесконечным потоком угроз. Старик, услышав это обещание, разочарованно всплеснул руками:

— Знал бы, что тебя прикончат, — наврал.

— Добрый ты, папаша.

Он сплюнул водорослями, половина которых повисла на его всклоченной бороде, и поплелся прочь. Я проверил деревню, и жители были так добры, что позволили осмотреть свои дома, но поиск темных душ не дал никаких результатов, так что я пошел к берегу, туда, где теперь сидел старикан, ворча на проклятую воду, из-за которой он захлебнулся.

В некотором отдалении от берега из океана вырастала горбатая белая скала. На ее вершину взобрались трое детей и, не просидев там и минуты, спрыгнули вниз, в ревущие волны.

  17