Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
17 
«Но со мной у него этот номер не пройдет», — мрачно подумала Аля.
— А мне все равно здесь не нравится, — сказала она громко. — Я хочу домой.
Кира только рот раскрыла.
— Ты еще не выздоровела, поэтому и говоришь глупости. Для нас поселок — единственное место в мире, где можно жить. Ты не представляешь, как тебе повезло. В мире столько несчастных женщин, страдающих из-за жестокости мужчин. Учитель не в состоянии всем помочь, хотя он может очень многое. Нам он помог. Мы — избранные.
— Я не просила его избирать меня.
— Никто его не просит. Он сам знает, кому что нужно.
— И никогда не ошибается?
— Никогда.
Перед лицом такой преданности и непрошибаемой веры Аля была бессильна. Напрасно искать единомышленниц среди свихнувшихся от любви женщин! Они как роботы с ржавыми пружинами вместо мозгов. Нужно притворяться, чтобы ее не считали странной…
— Да, ты права, я ужасно себя чувствую, — как можно более несчастным голосом произнесла Аля, — в голову всякая чушь лезет.
— Это пройдет, — повеселела Кира. — Учитель разберется с твоими проблемами. К празднику ты окончательно станешь нашей сестрой.
Приятного в этом было для Али немного, но она улыбнулась и стала расспрашивать Киру о жизни поселка и будущем празднике. Они беседовали до тех пор, пока не вышла Домра и не позвала девушек пить чай с пирожками.
Пирожки были чудесные: ароматные, с золотистой корочкой. Они так и таяли во рту. Но Аля осталась к ним равнодушной — до пирожков ли, когда жизнь катится ко всем чертям! Ей не выбраться из этой ловушки. Через месяц жизни в поселке и постоянного промывания мозгов она превратится во вторую Киру с восторженно сияющими глазами, готовую умереть за своего Учителя и послушную всем его желаниям.
Не хочется, но разве у нее есть выбор?
5
Вскоре Аля окрепла настолько, что откладывать ее принудительное трудоустройство больше было нельзя.
В поселке отсутствовали нахлебники. Каждый обязан был трудиться ради себя и других. Домра шила одежду для всех и ухаживала за Учителем, несколько сестер под руководством Киры собирали в лесу лекарственные травы и ягоды. Наташа и Лариса пекли хлеб. Одни лепил самодельные свечи, другие ведали заготовками топлива и прочих запасов на зиму, третьи занимались домашней птицей.
Профессия актрисы была в поселке совершенно не востребована, а другими полезными навыками Аля не обладала. Так как она наотрез отказалась работать с Домрой, ее отправили на грязную работу — ухаживать за курами.
Каждое утро Аля поднималась ни свет ни заря и отправлялась с двумя товарками по несчастью чистить клетки. Она насыпала зерно, наливала воду, собирала яйца…
Через две недели, разглядывая себя в зеркале, Аля убедилась, что от прежней Елены Ларионовой мало что осталось. Только выразительные темные глаза и пышные волосы. Все остальное изменилось до неузнаваемости. Светлая Алина кожа дочерна загорела, нос шелушился и облезал. Руки актрисы загрубели и покрылись цыпками. Але казалось, что вся ее кожа пропиталась запахом вонючего курятника. Аля нашла в этом свой плюс: вероятность приставаний Учителя свелась к нулю.
Аля все больше узнавала о жизни сестер. Она видела, как они живут и работают. Вскоре стало ясно, как отдыхают добровольные жители громадного курятника. Главным развлечением были общие собрания, проходившие в знакомом светло-желтом доме под плоской крышей. Аля ни разу на них не присутствовала. Она была очень заинтригована, когда наступило время очередной встречи с Учителем…
Внутри дома было большое помещение с ровными рядами скамеек и окнами во всю стену. Аля села на скамейку рядом с Домрой и осмотрелась вокруг. Сестры возбужденно перешептывались и поглядывали на входную дверь. Аля физически ощущала напряжение, наполнявшее зал. Ожидания тридцати женщин, их страхи, надежды, желания… Стремления, намертво склеенные любовью к одному мужчине, представляли собой невероятную силу.
Наконец входная дверь распахнулась, и в зал вошел Евгений.
— Здравствуйте, дорогие мои.
По залу пронесся восторженный стон. Евгений заговорил. Все слушали его, затаив дыхание. Чтобы не смотреть на Учителя, Аля упрямо разглядывала дощатый пол. И все равно его отчетливый негромкий голос завораживал пленницу, мешал думать, противиться ему и ненавидеть…
Аля посмотрела на Домру. Она не особенно удивилась тому, что глаза экономки закатились, а на лице появилось бессмысленное выражение. Фокусник достал волшебную дудочку, и беспомощные жертвы готовы плясать под нее.
17 
