Последние отзывы

  19  

«Эх, врезать бы ей, – со злостью подумал Шемяка. – Прикладом, с полузамаха, ну или хотя бы просто кулаком – рука уже сама собой сжалась – по улыбке этой. Ударить так, чтобы эти яркие, чуть пухлые губы лопнули, будто спелые вишни. Раскомандовалась».

«Спокойно, – произнес у него в голове кто-то словно бы со стороны – холодный, рассудительно-размеренный голос. – Сам-то не бесись. Во-первых, врезать ей ты, если что, еще успеешь, а во-вторых… еще неизвестно, кто из вас двоих кому чего разобьет. Девка, может, и сумасшедшая, но при этом совершенно точно – не простая штучка».

– Куда идти, ты сказала? – переспросил он.

Подколка была примитивная, и, конечно же, разноцветноглазая не купилась.

– Следом.

ЧЕРНЫЙ ОХОТНИК

Бывает обычная ложь, большая ложь, статистика и еще рассказы о том, что люди умеют правильно готовить украинский борщ, – в истинности данной сентенции Старика Швейцарец убеждался множество раз.

Казалось бы, чего может быть сложного в том, чтобы набрать по не столь уж длинному списку продукты в требуемом рецептом количестве, нарезать, смешать и подержать на огне. Проще вроде бы некуда, а вот… у одних – очень немногих – получается, а у остальных… похоже, но нет того, настоящего, вкуса, навар пожиже, да и цвет на долю оттенка, однако ж, неправильный.

Сам Швейцарец, к своему искреннему сожалению, также не освоил эту науку. Может, сказался недостаток практики – если патронов для обучения воспитанника Старик не жалел никогда, то в отношении «безнадежно испорченных», по его мнению, продуктов подобная расточительность была недопустима.

– Ты, что ли, Черный Охотник?

Сидевший за столом Швейцарец опустил исходившую ароматным парком ложку обратно в борщ, поднял голову и с легким интересом взглянул на человека, подошедшего к столу.

Глядел он, впрочем, не больше секунды, после чего вновь вернулся к тарелке и улыбнулся сметанным разводам.

Вряд ли его незваный гость допускал и тень мысли, что вид почти двухметрового мужика в вороненой, мелкого плетения, кольчуге, мечом-полторашкой на поясе, карабином на одном плече и арбалетом на другом способен вызвать у кого-то иные эмоции, кроме почтительного страха, – даже если забыть на миг о сверкающем символе поперек накидки. Но Швейцарец не собирался – мысленно, разумеется – именовать человека, «украсившего» свой арбалет множеством стальных зубцов, иначе чем «клоун», и аляповатая вышивка лишь добавляла ему убежденности в собственной правоте.

– Ты – Черный Охотник.

Эта фраза прозвучала тише предыдущей и была скорее не вопросом, а утверждением.

Швейцарец, с видимым сожалением отложив ложку, взял взамен лежавшую рядом с тарелкой четверть ржаного хлеба и принялся старательно натирать ее корку чесночной долькой.

– Некоторые называют меня и так.

– Есть работа для тебя.

– Обед, – лаконично отозвался Швейцарец.

Это позволило ему спокойно прожевать хлеб – в то время как его собеседник куда менее успешно пытался проделать ту же операцию над полученным ответом.

– Что?

– Обед – это когда едят, – без тени иронии в голосе пояснил Швейцарец и, дождавшись, пока стоящий перед ним начнет открывать рот, добавил: – Когда я ем, то не работаю.

«Кажется, у товарища возникли серьезные затруднения, – мысленно констатировал он, склоняясь над тарелкой. – Будь на моем месте кто другой, последовал бы удар, точнее, попытка удара по лицу, но со мной бедолаге приходится думать, пытаться понять, издеваюсь я над ним или нет, а подобная классификация, весьма похоже, находится за пределами его умственных способностей. А ведь не из простых воинов, под руническими молниями еще какая-то хрень нашита – треугольник с полоской? Оберштурмбаннсотник какой-нибудь. Смешно… если бы еще этот клоун дал мне спокойно доесть борщ».

Швейцарец не то чтобы относился к поглощению пищи с каким-то особым пиететом – он просто старался все делать с максимально возможным в данных условиях качеством, а применительно к еде это значило: есть не торопясь, тщательно пережевывая и не отвлекаясь при этом на сторонние помехи.

– Тебя хотят видеть важные люди по важному делу.

Срочно. Так. Товарищ клоун, видимо, решил отложить мыслительный процесс до более удачных времен и вернулся к выполнению первоначальной задачи.

– Я знаю.

Еще три… о, даже четыре отыгранные ложки борща.

– Что ты знаешь?! – на сей раз говоривший даже и не пытался скрыть растерянность.

  19