Последние отзывы

  7  

У меня нет монетки, чтобы поскрести билетик. Передо мной дилемма. Попросить, что ли, монетку у кого-то из прохожих или поскрести чем-нибудь другим? Получается, нет денег — нет и выигрыша. Бред какой-то! Уловка 22! Просто бред! И ногти у меня слишком короткие, я их стригу несколько раз в неделю, растут, проклятые, как на дрожжах, растут как у святого покойника, скоро так вырастут, что в пору канонизировать, ногти у меня аккуратные, приятно посмотреть, но непригодны для практического использования. Я иду по улице, глядя под ноги. Люди ведь так небрежны в обращении с деньгами! Я почти что уверен, что где-нибудь наткнусь на валяющуюся монетку. Поскрести билет можно и попозже, спешить некуда, пускай полежит у меня в кармане. Лотерейный билет с нетронутым защитным слоем ценишь на вес золота. Это как получить письмо из Америки, пока оно лежит нераспечатанное. Я слыхал, что в Стокгольме на письменном столе Стриндберга лежит такое нераспечатанное письмо. Он не успел вскрыть его перед смертью, а потом его так и оставили. Не пойму, нравится мне это или нет. все-таки это какая-то мифомания. Интересно, что написано в этом невскрытом письме? Музейщики хотят, чтобы мы об этом думали, ночами не спали, гадая, что там может быть, но меня это как-то не волнует. Плевать я хотел, что там написано. Мне и без того есть, о чем подумать. К примеру, о Финляндии.

А ведь за вход на туристическую ярмарку нужно заплатить деньги. Неожиданность? Наверное, нет, но меня раздражает. Извольте выложить 80 крон. Многовато. Но я ведь хитрый лис, поэтому я захожу в помещение через выходную дверь и тут подбираю брошенную кем-то гостевую карточку, пришпиливаю ее на куртку и спокойно захожу с уверенным видом. И вот я на туристической ярмарке.

Ярмарка непомерно велика. Тут сотни стендов. Они занимают несколько этажей. Какая расточительная трата денег и времени! Кстати, это хорошая тема для иронического и изящного читательского письма, когда (и если) я надумаю его написать. «Для чего нам такое количество стран?» — задал бы я риторический вопрос. Шести или семи хватило бы надолго. Одной из этих стран обязательно должна быть Финляндия, ну и еще пять или шесть. «Люди слишком много путешествуют», — сказал бы я в письме. Такое письмо спровоцировало бы многих читателей на возражения; провокационное письмо — это было бы здорово. Я заявил бы, что путешествовать вредно. Не только для окружающей среды, но и для психики. Мы делаемся тревожными. Бесформенными и текучими, как вода. И мы меняемся, а вместе с тем меняется общество. Все к тому идет. Уже пришло. Я замечаю это здесь у нас. Люди носятся, носятся туда-сюда, и все им мало, нужны все новые страны, а в глазах все больше тревожного блеска, они собирают информацию — «инфо», как это теперь называется, — подхватили что-то о Китае: путевка в Пекин туда и обратно за три тысячи крон — это недорого, согласен, но в таком случае надо ехать не позже мая, и вот, пока ты там слоняешься, упиваясь новыми впечатлениями, тебя вдруг невзначай возьми да занеси нелегкая на площадь Небесного Покоя, и, пока ты там щелкаешь фотоаппаратом, к тебе, откуда ни возьмись, подходит симпатичный член Фалун гоя, чего доброго еще и наделенный мощной харизмой, и завербовывает тебя в свои ряды, и ты, хлоп, и поджег себя и вот уже горишь, а сам небось забыл купить соответствующую страховку, и СМИ уже тут как тут, и полиция, и пошло столпотворение, начались изменения! Неужели не жалко тратить на это время? Да и кому это вообще надо? Потом кое-что о Бразилии, об Исландии, о Сулавеси — это такой большой остров в Индонезии, и там совершенно уникальный животный и растительный мир, потому что этот остров образовался от столкновения двух островов, и когда животные и растения немного оправились от первого потрясения и перезнакомились между собой, они взялись за дело соединенными силами и ну давай спариваться при всяком удобном случае, и разыгралась такая эволюция, что только держись, в результате образовались удивительные, сказочные виды — такие, как, например, райские птицы, а это и впрямь нечто удивительное, сказочное; говорят, настолько удивительное и сказочное, что смотришь и не веришь своим глазам; поэтому непременно надо туда съездить; надо, потому что это что-то особенное и потому что оно вот-вот исчезнет из-за того, что индонезийцы сжигают леса, так что ради туристов (ради нас с тобой) необходимо убедить циничных землевладельцев и политиков, что они владеют уникальным сокровищем, и нельзя допустить, чтобы оно уплыло и сгорело, его надо во что бы то ни стало сохранить, и за это взялись (подумать только) Венгрия и даже германия, ведь Германия — это вам теперь уже не фашисты и сосиски, такое представление давным-давно отошло в прошлое, Германия давно его переросла, и вот народ ходит и разговаривает с представителями мира туризма в нарядной форменной одежде и разбирает брошюрки, и в моих глазах это черта, которая меня с ними примиряет — брошюры же, как-никак! Нынче стали золотые времена для нашего брата брошюрщика. Люди полюбили информацию и нас, ее производителей. Они любят нас и любят информацию, а я за это люблю их. Я их кормлю информацией, и они помалкивают.

  7