94 
– Помню, я изо всех сил загадала желание. А на следующее утро плакала, когда говорила бабушке, что все это глупо, бессмысленно, потому что уже ничто не сможет вернуть родителей назад. — Теперь Энни улыбалась, вспоминая. — Бабушка сказала, что иногда желания не могут сбыться потому, что где-то совсем рядом есть что-то гораздо лучшее.
– Не совсем то, что хотелось бы услышать подростку, не так ли? — Он спрашивал себя, понимает ли она, насколько привлекательно выглядит в полумраке, при свете свечей, который окутывал ее, делая мир волшебным.
– Может быть, и нет. Но это оставило достаточно сильное впечатление. И с того самого дня я всегда верила, что не так важно иметь то, что хочешь. Всегда можно жить снадеждой, что случится что-то еще лучшее.
– Не говорите мне, что вы одна из тех, кто верит, что из каждой паскудной вещи, которая происходит в нашей жизни, выйдет что-то хорошее.
– Только если мы впустим это хорошее. Если мы захлопнем наши сердца, как хорошее может войти туда?
Энни увидела, как глаза его сощурились, когда он обдумывал то, что она сказала.
Внезапный порыв ветра разметал ее волосы и чуть не затушил свечи.
Бен прикоснулся к ее руке.
– Думаю, нам лучше зайти в дом и развести огонь.
Он встал и начал собирать тарелки, удивленный тем, как вдруг потемнело. Как быстро прошло время! Время. Он совершенно потерял ему счет с тех пор, как пропало электричество. Или, может быть, он забыл о времени, находясь рядом с этой очаровательной женщиной.
– Я понесу свечи, чтобы мы не заблудились, — сказала Энни и пошла вперед, пока Бен складывал посуду.
Потом она вернулась на патио за кофейником, который булькал на гриле, чтобы отнести его в дом. Когда она налила две чашки и поставила их на поднос, аромат разнесся по кухне.
– Я помогу. — Бен взял поднос из ее рук и направился в большой зал, где на каминной полке уже горели свечи. Поставив поднос на стол, Бен взял одну из них и поднес пламя к лучинам в камине. Вскоре комната наполнилась теплом и светом.
– Вот так лучше. — Он повернулся и увидел Энни, которая стояла рядом и протягивала ему чашку кофе.
Он взял ее и слегка чокнулся с ее чашкой.
– За нашу последнюю ночь в «Уайт Пайнс».
Она почувствовала, как внезапно заныло сердце. В конце концов, это имение для нее ничего не значило. Ничего, кроме солидного вознаграждения, когда оно будет продано. И все же Энни не могла не думать, что семья Каррингтонов однажды пожалеет о своем решении. Но тогда будет уже слишком поздно. Здесь будет жить кто-то другой, создавая новый «Уайт Пайнс».
– Вам жаль уезжать отсюда, Бен?
Он мгновение смотрел на нее, потом кивнул.
– Да. Не ожидал, что скажу это. Но сегодня, вспоминая старые добрые времена, я понял, насколько мое детство связано с этим местом.
– Может, вам стоит попробовать убедить мать передумать.
Он покачал головой.
– «Уайт Пайнс» пустует уже три года. Уже пора продать его кому-то, кто сможет насладиться всем, что оно может предложить.
– Но почему не ваша семья?
Бен лишь улыбнулся, глядя на нее.
– Знаете, что, Энни? Вы задаете слишком много вопросов.
– Но это моя работа. Если я занимаюсь продажей имения, я должна узнать о нем все: например, нет ли в проекте какого-нибудь недостатка, из-за которого ваша семья перестала приезжать в «Уайт Пайнс».
Он смотрел на нее и, казалось, не слышал. Вдруг взял чашку из ее рук и поставил на каминную полку, рядом со своей. Ее глаза расширились.
– Бен, что вы делаете?
– Только то, что хотел сделать с тех пор, как вы спустились по этой лестнице. — Он притянул ее ближе и поцеловал так жарко, так жадно, что, казалось, расплавил каждую клеточку ее тела. Она чувствовала, как они, одна за другой, растворяются, исчезают. Просто поцелуй — и она чувствовала себя полностью погубленной.
Когда он вновь посмотрел на нее, глаза Энни были огромными от пережитых ощущений. Это доставило ему несравнимое удовольствие.
– Я хотел этого — не креветок, не омара. Не вина. — Он покрыл страстными поцелуями все ее лицо и услышал вздох наслаждения. Его зубы нежно покусывали мочку ее уха. — Вино может только ударить в голову. Но ты, Энни, ты ударяешь прямо в сердце.
Он вонзил язык внутрь ее рта, и маленькие острые стрелы пронзили ее тело. Она издала звук, который мог означать наслаждение или протест.
– Я больше не могу. — Бен легко провел руками по ее бокам, сжал бедра и притянул к себе. — Я хочу обладать тобой, Энни. Если нет — мое сердце не переживет этого.
94 
