очень нудно 
159 
– Да о чем вы спорите? – не выдержала наконец я. – В какой путь мне нужно отправляться?
– Видишь ли, Элиза, – с необычайным радушием обратился ко мне Милорн, убедившись, что Мердок не торопится отвечать на мои вопросы, – твой меч, который сейчас вновь вернулся к тебе, никогда не убивал людей. Он просто отнимал самое плохое, что было в их душах. Другое дело, что это приводило к смерти.
– Я это уже слышала, – нетерпеливо перебила я. – Супруг драгоценный рассказывал. И что дальше? Все равно безгрешные люди не могут жить в этой суровой реальности. В итоге-то именно это приводило к гибели.
– Да, – не стал возражать император. – Только вот какая дилемма возникла. Худшую часть души меч отправлял в небытие, а лучшая оставалась в этом мире. Знаешь, это очень неприятно, когда тебя разрывают пополам. В мире существуют не только черные и белые цвета. Все мы сотканы из оттенков серого. Ты на себе ощутила, насколько это неприятно – когда твоя душа оказывается разодранной на множество мелких лоскутков. Тебе еще повезло, ты не чувствовала боли, когда существовала в столь неприглядном виде. А вот те несчастные, которым некогда не повезло и они оказались убитыми твоим мечом… Словом, им не позавидуешь ныне. Вот я и подумал: почему бы им не помочь? Так сказать, искупить свою вину.
– Ну? – нетерпеливо спросила я, когда император замолчал на самом интересном моменте. – Что все это значит?
– Он дал тебе артефакт пути, – очень тихо произнес Мердок. Мне пришлось напрячь слух, чтобы услышать его слова. – Меч отправлял осколки душ в те миры, которые казались ему наиболее подходящими. А искорка… Она указывает нужное направление.
– Здорово! – искренне восхитилась я. – Значит, я смогу вернуть всех убитых в этот мир?
– Сможешь, – еще тише произнес Хранитель. – Беда в том, что, едва ты ступишь на этот путь, будешь обязана пройти его до самого конца. Посетить множество миров в поисках затерявшихся душ. И даже мысли о возвращении артефакт не допустит. Ты будешь вынуждена скитаться столетия, искупая свою вину.
– Ого, – только и сумела выдохнуть я, неприятно пораженная перспективами ближайшего будущего.
– Мне не нравятся ваши унылые лица, – торжествующе расхохотался Милорн. – Элиза, подумай, это блестящая возможность для тебя стать прежней, обрести единство с самой собой. Чтобы никто и никогда не посмел тебя упрекнуть тем, что тебя вылепил по своему вкусу могущественный муж. Разве тебе самой не хочется получить власть над своей собственной жизнью и судьбой?
Я молчала. Где-то в глубине души тлело понимание – Милорн в чем-то прав. Тяжело будет жить, осознавая, что ты ненастоящая. Что твои мысли, желания, стремления – лишь слабое подобие прежних чувств. Я смогу стать истинной собой, только когда все осколки души соберутся в единое целое. Иначе мне грозит участь навеки остаться слабым подобием прежней личности. А если еще честнее – обыкновенным черновиком. И потом, как наслаждаться жизнью, понимая, что в других мирах страдают несчастные, павшие от моей руки? Можно ли будет осознанно отказаться от спасения их душ во имя собственного спокойствия и благополучия?
– Ты вправе сама решать – ступать ли на эту дорогу, – словно прочитав мои мысли, с издевательской улыбкой произнес император. – Но учти, обратного пути уже не будет.
Мердок резко встал. Кресло с грохотом отлетело в сторону. Я, испуганно пискнув, попыталась превратиться в какую-нибудь незаметную деталь интерьера. Неудачно, правда. На какой-то миг показалось, что Хранитель сейчас голыми руками расправится с императором. По всей видимости, это же почувствовал и мой братец, поскольку заметно посерел лицом и вжался в спинку кресла, когда Мердок устрашающе навис над ним. Но, к моему величайшему удивлению, больше ничего не произошло. Хранитель смерил Милорна презрительно-холодным взглядом и ласково поманил меня рукой.
– Пойдем, Элиза, – хрипло произнес мой муж. – Тут нам делать больше нечего. Я услышал все, что хотел, и даже больше.
Я и не подумала протестовать. Уж больно внушительно сейчас выглядел Мердок. Просто кивнула и юркнула под защиту его надежной спины.
Император не сделал попытки, чтобы остановить нас, когда перед нами открылся черный зев телепорта. Лишь проводил взглядом, в котором на какое-то неуловимое мгновение мелькнула откровенная радость и облегчение. А уже через миг мы стояли посреди спальни моего мужа. И нам предстоял очень непростой разговор.
159 
