Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
17 
Ноги не болели. Напротив, они вообще ничего не ощущали. Словно превратились в тупые бесчувственные стальные чушки, которые были приварены к его бедрам и двигались по командам какого-то дистанционного механизма, управляемого ленивым и недовольным роботом. Вверх-вниз, вверх-вниз… Он понял, что не чувствует даже, как ступают подошвы по полу. Он устал, страшно устал. Только выплескивающиеся в кровь естественные запасы адреналина заставляли его идти дальше, и запасы эти, похоже, угрожающе близились к истощению. Он снова поискал глазами противника, ибо толпа кричала, испытывая свой миллионный по счету пароксизм радости, пропитанной ужасом, свой миллионный оргазм страха. Гил поморгал, пытаясь смахнуть капли пота с ресниц, поднял руку, чтобы стереть кровь. Пальцы были еще живы, но он понимал, что тот полупаралич, который сковал его ноги, ползет выше, к плечам и рукам, стремясь превратить его полного зомби. И тогда юноша понял, что у него одна возможность выжить — если следующее испытание начнется как можно скорее, пока в нем еще остается хоть какая-то энергия, хоть капля силы…
И тут он увидел…
…извивающееся в бумажной коже дракона…
…ползающее там…
Нечто…
Дракон был ящиком Пандоры, наполненным ночными кошмарами. И этот новый кошмар оказался змеей — гигантом среди змей. Она подняла голову — не меньше грузовика размером — огромными, словно блюда, зелеными глазами, выдвинула ее из туши ящера. Раздвоенный язык шипением вылетал из пасти-пещеры и снова прятался. Сколько колец ее тела скрывалось в драконе? Сколько футов его может таить в себе дракон?
Но тут Гил понял, что мастера испытаний могут выпустить из мертвого дракона столько колец и столько футов, сколько пожелают. Логика не играла тут никакой роли. Логические и физические законы были отброшены прочь. Значение имели лишь ночные кошмары мастеров, инженеры стремились поделиться ими с испытуемым, а они могли увидеть в жутких своих снах все, что угодно. Из туши может выползти хоть тысяча футов змеи. Две тысячи. Десять тысяч. Они могут заполнить этой змеей хоть всю арену от стены до стены и просто раздавить его змеиным чешуйчатым телом.
И сколько еще других тварей может вылезти вслед за змеей из этой туши, если, предположим, ему удастся убить змею? Не роятся ли там, внутри, бесчисленные ужасы? Не придется ли сражаться до полного изнеможения, пока не свалишься и признаешь себя побежденным?
И тут он увидел все в хрустальной простоте и ясности. Осознал единственное, до чего требовалось дойти умом. Первое правило звука — понять простоту всех остальных правил. Управлять звуком просто, по силам чуть ли не идиоту…
Ответ на все его сегодняшние загадки — ящик Пандоры. Если уничтожить тушу дракона, то ящик Пандоры разлетится в щепки. До сих пор он не обращал внимания на труп чудовища, потому что опасался активных противников. А теперь понял, что именно дракон был их источником, так что можно позволить себе игнорировать все остальное, но уничтожить дракона.
Змея сфокусировала на Гиле зеленые фосфоресцирующие глаза-блюдца…
Он устало поднял ружье.
Выше, выше, выше…
Все выше и выше, кольцо за кольцом, дыбилась змея над мертвым драконом, раскачиваясь влево и вправо, взад и вперед, выматываясь из туши словно медлительный чертик из коробочки, все выше, выше, выше…
Гил прицелился в тело дракона, не обращая внимания на грозную змею, — ведь она была лишь вторичным противником.
Змея поднялась над драконьей тушей уже на пятьдесят футов, обнажились ее огромные зубы, с которых капала жидкость…
Он нажал на спусковой крючок.
Он уничтожил дракона.
Змея шлепнулась на пол, как перерезанная веревка, впрочем, не змея — только ползмеи. Та часть, которая все еще была свернута кольцами внутри дракона, не уцелела, лишь пятидесятифутовый кусок чудища извивался по арене. Брыкаясь без ног, вопя без голоса, даже в смерти своей оно пыталось добраться до него. Вот раскрылись гигантские челюсти…
Гил увидел внутри, в глотке, маленькие зловещие формы, червеобразных тварей или личинок, которые катились по рту в попытке выпасть наружу и взять верх там, где змея потерпела поражение. Мастера испытаний были изобретательны — и безумны.
Без малейших колебаний юноша уничтожил змею долгим разрядом звукового ружья и тем положил конец испытанию, рассеяв в пыль личинок, слизней и все остальное, что еще могло таиться в этой глотке.
17 
