Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
129 
И к ногам Джейко полетел исписанный знакомым почерком листок.
На миг на него отвлеклись все трое, и именно этот момент использовал Эггерра, чтобы начать растворяться в сине-сером тумане. Крылатые эллуи рванулись следом, на ходу пропадая на этом уровне восприятия.
А Тацу опустился на корточки, чтобы подобрать листок и прочитать то, что долго еще не будет давать ему покоя.
«Ты можешь научить меня всему. И твои „шуты“ дали мне чувствовать жизнь каждой частицей моей души, каждой клеточкой моего тела. И я пел об этом. Пел так, чтобы каждый почувствовал то, что испытал я. Но помнишь…
- Танцуй под этот мой мотив, танцуй,
- Так каждый пляшет с наслажденьем снова,
- Последние мгновения воруй,
- Когда до поцелуя смерти только слово.
И я плясал. Плясал с упоением и жаждой. Брал все, что ты мне давал. Пытался понять жизнь до самого ее дна, каждую ее сторону. И пел. Да, пел. Я пел это и вдруг понял, что, получив все возможные наслаждения и увидев почти все, я так и остался в рамках. Рамках, которые ставит жизнь. Не вышел за них. Не преступил. А значит, не испытал ничего действительно невероятного, не испытал главного. Не попробовал Смерти. Кто не умирал, тот и не жил.
Я чувствовал Жизнь так, будто она была вином. Теперь я хочу так же почувствовать Смерть. Мне безумно, безумно интересно, что это такое, каков ее вкус.
Ты научил меня этому любопытству. Благодарю.
Интересно, а ты сам испытывал, что это такое? Может, я здесь превзойду тебя? Как думаешь? В любом случае рано или поздно испытаешь. Так что…
Увидимся за Последней Рекой и обменяемся впечатлениями.
До встречи, мой демон».
ЭПИЛОГ
– Но почему такой странный способ самоубийства? – Инема Куарсао сидел на стуле с витой спинкой в одном из ресторанов Ойя.
Пока у Джейко гостили подруги – а то, что они пробудут еще долго, не вызывало сомнений, – визиты в Синие Горы отменялись. Но кто сказал, что они просто не могут пообедать вместе, тем более у Белого Тигра тут действительно были дела. Инема любил совмещать приятное с полезным.
– Я думаю, это был привет Лее. – Тацу с каким-то особенно глубоким чувством удовлетворения рассматривал обожаемые белые волосы и голубые глаза собеседника. Сегодня тот как никогда был похож на настоящего тигра – вальяжного и обманчиво спокойного. «Мой сытый хищник», – Джейко разве что не облизывался, глядя на любовника. – Мне кажется, он не верил, что ее опыты могут действительно привести к воскрешению. Я еще раз допросил Верона и Лею, так вот: Алиера ничего не знал про их эксперименты, а когда узнал – был поражен. И я его понимаю. У Лакоста мозги стояли на своем месте, пусть и кажется порой обратное. Он не только без очков смотрел на те жертвы, которые эта парочка приносила утопической идее, я имею в виду многочисленные смерти людей, прямо или частично вовлеченных в это дело, но ему вдруг открылось все, что Кемли из себя представляет. Просто он понял, что она совсем не дива его сердца, а ее необычность и недоступность – просто последствия воздействия лазоревых кристаллов, ее общей истеричности и равнодушия к нему. Хакт частично подтвердил эти мои выводы. Мол, после того, как Лакосту стало известно об их экспериментах, он какое-то время не появлялся рядом с ними, а потом как-то обмолвился: «Я думал, она такая… такая… а оказалось…» Тогда Верон не обратил на это внимания, а вот сейчас вспомнил. Но чувства к ней все равно полностью погасли. Так что эти лазоревые кристаллы в сердце, как мне представляется, были своего рода посланием Лее: мол, ты легко убивала людей ради какой-то там великой или не очень цели, а для кого-то, возможно, и они были родные и любимые, а теперь почувствуй, каково это для них было. Как-то так. Не думаю, что он надеялся на воскрешение. Не тот это был человек, чтобы верить в непроверенные теории. Да и в предсмертном послании Эггерре тогда был бы другой текст.
Они давно уже пообедали и сейчас наслаждались кофе, коньяком и сигаретами. Такие краткие моменты покоя, да еще вместе, оба очень любили. Они позволяли почувствовать всю прелесть жизни. И для этого не надо умирать или бросаться во все тяжкие.
– А как он добился такого эффекта, чтобы кристаллы оказались в сердце? Не сам же? Магия, не так ли? Или какое-то хитрое приспособление?
– Магия. Причем самое смешное, что выполнил это заклинание сам Хакт. Алиера наплел ему что-то, объяснив, какое действие требуется, тот и сделал. А Лакост уже использовал его, сам понимаешь как.
129 
