Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
20 
Но Роберт перебил ее:
— Мне кажется, твое знакомство с Нэшем сослужит нам неплохую службу. — Он усмехнулся, не замечая переживаний Фейт и не интересуясь ее мнением.
Падая духом под бременем возложенной на нее ответственности, Фейт уже была близка к истерическому припадку.
— Но, Роберт, я не считаю... — Она тщательно подбирала слова, чтобы объяснить истинное положение, однако он, нежно пожав ей руку, попросил не волноваться.
— Я уверен, лучше тебя никто не справится с этим, — сказал он. — Я когда-то почти единолично принял решение о приеме тебя к нам на работу. Ты сможешь, Фейт, я знаю, у тебя получится. Многие члены правления стояли за то, чтобы взять на это место более опытного специалиста, желательно мужчину, но я уже тогда понимал: ты докажешь, что они ошибаются.
Сердце Фейт сжималось все сильнее и сильнее, с каждым словом Роберта. Как же теперь рассказать ему? Она не может, не имеет права его подвести. Она не знала, что документы о передаче поместья фонду еще не подписаны. И понятия не имела, какую битву пришлось вести шефу, чтобы принять ее на работу.
В этой ситуации ей оставался единственный выход: даже если придется поступиться собственной гордостью, она должна сделать все, что в ее силах. Она будет просить, умолять Нэша выслушать ее ради Роберта, перед которым она в долгу за его поддержку, за его веру в нее, а также ради тех людей, которые ждут помощи от их фонда.
— У тебя нет аппетита? — заботливо спросил Роберт, увидев, как Фейт отодвигает тарелку.
— Просто переела за ланчем, — солгала она. Почему судьба так жестоко обходится с ней?
5
Нэш сердито смотрел на часы. Фейт, видимо, считала, уезжая с Робертом в ресторан, что он непременно дождется ее возвращения, у нее ведь нет ключей от дома. Запереть особняк — его обязанность.
Раздражение усилилось при воспоминании о разговоре с Робертом, когда тот сообщил, что хочет пригласить Фейт пообедать, так как намерен обсудить с ней ряд важных проблем, но блеск в глазах выдал его с головой.
И Нэш хорошо понимал, что желание пообедать с Фейт никак не связано с делами. А та, судя по тому, как оделась, тоже думала не о работе.
Ее красивое черное платье, очевидно, куплено в каком-нибудь дорогом бутике, наброшенная на плечи накидка своим шелковистым блеском подчеркивала мягкую позолоту кожи, в ушах сверкали бриллианты...
При воспоминании о серьгах в потемневших глазах Нэша появилось горькое выражение. Фейт была бы поражена, если бы узнала правду.
Из окна кабинета, где находился Нэш и пытался работать, был хорошо виден подъезд к дому от шоссе. По этой дороге должна вернуться Фейт.
Роберт застал его врасплох, когда, подняв вопрос о декоративном убранстве, упомянул о беспокойстве Фейт относительно его сохранности в парке. Роберт сказал, что она считает необходимым предусмотреть вероятность не только кражи, но и случайной порчи скульптур, как детьми, так и взрослыми.
— Должен сознаться, я не вполне сознавал ценность и уникальность некоторых скульптур, — заявил Роберт. — Фейт, несомненно, права. Если они останутся здесь, мы должны разработать необходимые меры для их охраны. Нам определенно поможет каталог, а потом...
— У меня имеется перечень, — сухо проинформировал его Нэш. — Этого потребовало страховое агентство.
А вдруг я не прав относительно Фейт? — подумал Нэш. Взгляд его омрачился. Вот я снова здесь и опять ищу доказательство ее невиновности, стремлюсь оправдать ее. Как и много лет назад...
Он закрыл глаза, и шлюзы памяти легко открылись. Нэш никому не рассказывал, что пришлось пережить ему в тот страшный день. Он вернулся из Лондона после делового совещания раньше обычного. Что-то беспокоило его. Было ли это смутным предчувствием беды или инстинктом, сигнализирующим об опасности, он не знал, но, поверив предостережению, торопился.
Картина, увиденная им в кабинете, до сих пор стоит у него перед глазами: Филип, лежащий на полу, и рядом — в окружении подруг, — нагнувшись над ним, Фейт с бумажником в руке. На лице девочки застыло странное выражение ярости и вины.
Нэш был потрясен.
Позже в полицейском управлении он долго ждал, пока преступную компанию передавали в руки правосудия. Сначала всех два часа держали в отдельном помещении, потому что девицы еще не достигли совершеннолетия и, следовательно, их разрешалось допрашивать только в присутствии родителей или опекунов. Сержант полиции, сочувствуя Нэшу, завел с ним разговор.
20 
