очень нудно 
116 
— Твой меч. — Рикки протянул мне клинок в знакомых стареньких ножнах, которые скрывали легендарное изделие великого гномьего мастера.
— Но как? — Я с нескрываемым изумлением принял оружие из рук храмовника. Поспешил сомкнуть палрцы на рукояти, наслаждаясь теплой пульсацией верного клинка. Да, это действительно мой меч. Даже на гарду смотреть не надо, выискивая там клеймо. Но каким образом, хотелось бы знать, он оказался у Рикки? Я ведь точно помню, что выронил его в небе над Лутионом, когда сам превратился в дракона.
— На нем была твоя кровь. — Храмовник слабо улыбнулся. — Для демона это не составило труда. Благо что все горожане поспешили к ратуше полюбоваться на убитого дракона, поэтому улицы были пусты, и мне в поисках никто не мешал.
— Почему ты отдаешь его мне? — сухо оборвал его я. — Ты же понимаешь, что схватка между нами неизбежна. К чему тогда помогать мне?
— А ты хотел бы, чтобы я оставил тебя вообще без оружия? — Рикки криво ухмыльнулся. — Ты слишком плохого обо мне мнения в таком случае. Пусть поединок будет честным, насколько это возможно.
Я едва не рассмеялся в полный голос. Честный поединок? Забавно звучит. Особенно с учетом того, что я в любой момент могу грохнуться в обморок от последствий кровопотери.
— В таком случае закончим это дело как можно скорее, — проговорил я. — К чему скрывать, мне и так слишком трудная ночь выдалась. Хочется наконец-то отдохнуть.
Я чуть не добавил: «пусть даже на землях мертвых», — но в последний миг прикусил язык. Иначе, чего добрюго, Рикки решит, что я нарываюсь на жалость.
— Да будет так. — Рикки кивнул, соглашаясь со мной. — Задний двор достаточно просторный для поединка. И забор там высокий, чтобы избежать излишнего внимания прохожих.
Я выпрямился, хотя это стоило мне немало сил. Сделал несколько шагов к двери, борясь с невыносимым головокружением. Лишь бы не упасть, лишь бы не опозориться на глазах храмовника!
— Ты не хочешь проститься с Флоксой? — на самом пороге настиг меня вопрос Рикки. — Я перенес ее в гостиную.
Я запнулся. Вспомнил мирно спящую Флоксу. Хочу ли я увидеть ее напоследок? Нет, вряд ли. Иначе мне будет намного, намного тяжелее уходить из этого мира.
— Ты можешь обещать мне одну вещь? — Я обернулся и с внезапным интересом посмотрел на Рикки. — Так сказать, выполнить последнее желание, если я погибну?
— Постараюсь. — Рикки слегка нахмурился. — Все зависит от того, что именно ты собираешься попросить.
— Позаботься о ней, — прервал его я. — Сделай так, чтобы мать настоятельница не заставила ее убить еще не рожденного ребенка. Как-никак он — мое продолжение.
— Ты мог бы и не просить об этом. — Рикки ободряюще мне улыбнулся. — Шени, я обещаю, нет, я клянусь, что с ней и твоим ребенком все будет в порядке. Никто и никогда не осмелится причинить им какой-либо вред. Однако если ты останешься в живых, то тебе самому придется позаботиться о них.
Я пропустил последнюю фразу мимо ушей. Это было слишком невероятное условие, чтобы принимать его всерьез.
Путь на задний двор отнял у меня практически все силы. Я едва передвигал ноги, почти ничего не видя перед собой из-за черной пелены, застлавшей глаза. В ушах громко бухал прерывистый пульс, во рту поселился отчетливый солоноватый привкус. Раны от движения открылись и вновь начали кровоточить, поэтому по рубашке расползались неаккуратные ярко-алые пятна.
На пороге дома я остановился и с наслаждением вздохнул полной грудью. Рассветное солнце еще не показалось из-за крыш, но самые высокие шпили зданий верхнего города уже окрасились багряным. Скоро, совсем скоро по земле расплещется огненный восход, плавя стекла домов в нарождающемся багрянце нового дня. Жаль, что я этого не увижу.
— Шени, — потерянно протянул Рикки, уловив мою последнюю мысль.
— Начнем, — оборвал его я. — Не стоит затягивать. Рикки колебался лишь миг. Затем с явной неохотой поклонился мне, принимая вызов. Я поднял непривычно тяжелый меч, изо всех сил сжав рукоять ослабевшими пальцами. Надеюсь, храмовник позволит мне умереть быстро. Разве не о такой смерти я мечтал? Мгновенной и безболезненной.
Впрочем, через пару секунд мне стало не до размышлений или сожалений о прошедшей жизни. Рикки пошел в атаку незамедлительно, и он был настроен на серьезный поединок без каких-либо скидок. Я чудом умудрился отразить первый выпад, закричав при этом в полный голос от боли в раненом плече. По руке заструилась теплая кровь — бинт окончательно пропитался ею. Но у меня еще хватило силы ткнуть мечом в сторону храмовника, действуя скорее наугад. Перед глазами заплескалось черное марево скорого обморока, грозясь в любой миг окончательно меня поглотить.
116 
