очень нудно 
130 
Ровно в три часа пополудни портниха приколола последнюю булавку к пышному платью Шанаи. Девушка кинула взгляд на себя в зеркало и не смогла сдержать улыбки. По обнаженным плечам спускался черный шелк волос, в которых сияли миллиарды крошечных бриллиантовых слезинок. Наряд выгодно подчеркивал ее грудь, а от пояса расходился множеством клиньев. Туфли на высоких каблуках, так же выполненные из белоснежного атласа, завершали образ.
— Вы великолепны, принцесса, — благоговейно прошептала Дария, в восхищении сложив руки на поясе. Даже обычно невозмутимая Арвенда в неизменном сером одеянии монахини шумно высморкалась в носовой платок и кивнула.
— Спасибо, — проговорила Шаная, любуясь своим отражением в зеркале. Заметила краем глаза, как ее верная подруга невольно потупилась, одернув подол платья мышиного цвета, и обернулась к портнихам, собирающим свои принадлежности.
— А с этим ничего нельзя сделать? — спросила принцесса, кивнув на скромное облачение своей спутницы. — Я не хочу, чтобы Дария сопровождала меня в обличие какой-то… нищенки!
— Ваше высочество! — укоризненно проскрипела Арвенда, от возмущения аж уронив платок на пол. — Дария одета в соответствии с правилами и нормами храма Пресветлой богини! Нельзя требовать от нее…
— А можно? — робко спросила послушница, обрывая пафосные разглагольствования старшей монахини, и Шаная благосклонно ей улыбнулась, по собственному разумению решив этот вопрос.
Портнихи вряд ли были довольны тем, что их заставили трудиться сверх положенной нормы, но возражать не рискнули. Тем более что у них имелось достаточно заготовок, а Дария телосложением практически не отличалась от Шанаи. Поэтому миновало не больше часа, как послушница красовалась в таком же белом платье, как у принцессы, только с меньшим количеством украшений. Темные волосы Дария тоже распустила по плечам, вплетя в них нитки мелкого речного жемчуга, милостиво подаренного Шанаей. Арвенда вряд ли была довольна подобным нарушением монастырских правил, но возражать не осмелилась. А возможно, просто не захотела, увидев неподдельное счастье на лице Дарии и ее искреннюю улыбку, когда она вертелась возле зеркала, оценивая непривычный наряд, на удивление идущий ей. Со стороны две девушки выглядели, словно родные сестры.
— Отлично, — проговорила Шаная, с немалым удовольствием наблюдая за радостью послушницы. — Кажется, теперь мы действительно готовы к представлению королю Денару.
За свою жизнь Шаная ни разу не присутствовала на торжествах настолько крупного масштаба. Харий берег свою дочь от придворной суматохи, не без оснований полагая, что вряд ли сумеет оградить ее от тех, кто видел в маленькой девочке лишь способ для продвижения к трону. Золото и роскошь легко развращали души. В темных закоулках королевского дворца часто творились поистине страшные дела. Так легко подсунуть невинному ребенку бокал с крепким вином, в котором растворено несколько капель приготовленного особым образом отвара из травки с говорящим названием «сладкая смерть». Нет, конечно, от этого не погибали. По крайней мере, сразу. Но вот привыкали к этому наркотику очень быстро и потом были готовы на все, что угодно, лишь бы получить новую дозу. Дети короля представляли собой слишком лакомую и простую добычу для тайных интриганов двора. Поэтому запрет Хария был четок и не предполагал иных толкований: никаких развлечений до возраста совершеннолетия. К сожалению, единолично он мог распоряжаться только судьбой Шанаи. Ханна не прислушалась к словам супруга и позволила своим детям наслаждаться всеми прелестями придворной жизни с самых юных лет. Увы, но вскоре это принесло свои печальные плоды. Взять хотя бы Ольда, которого сразу после отправки в военную академию постигла странная и жестокая болезнь, более всего напоминающая ломку от длительного отсутствия привычного наркотика. Лучшие целители бились во имя спасения жизни наследного принца, и им удалось совершить невозможное. После этого случая королева Ханна, едва не потерявшая первенца, стала куда строже относиться к развлечениям своих детей, которые она прежде считала невинными. Ну а Харий лишний раз порадовался, что отослал Шанаю подальше от столицы с ее многочисленными соблазнами.
Принцесса к своим шестнадцати годам принимала участие только в одной торжественной церемонии — ритуале помолвки, навсегда связавшей ее судьбу с судьбою императора Нардока Кирионом. И вот теперь ей надлежало предстать перед высшим светом уже четырех стран, если считать немногочисленную делегацию от Ритонии.
130 
