86 
Ночь – настоящая ночь – укрывала всей шалью трактир и постоялый двор.
Сначала дернулась Дэй, что на пару с Ивой следила за заклинаниями: они решили, что силы Златко более пригодятся в предстоящей стычке с колдовской змеей, поэтому сейчас ему надо отдохнуть. Не то чтобы предполагаемая работа была особо сложной, однако никогда не знаешь, какой крупицы силы может не хватить в бою.
Потом дверь бесшумно отворилась, и на пороге показался Калли. Эльф скользнул в комнату и почти прошептал:
– Она только что пошла на крышу.
– На крышу?! – донельзя удивились чародеи. Такого развития событий они не предполагали.
– Тебя видела? – тут же спросил Синекрылый.
– Обижаешь! – скривился Светлый. – Я спрятался.
– Где? – еще больше изумился Бэррин. Он простоял в том закутке несколько часов, изучил его досконально, но где там можно спрятаться представить не мог.
Калли сделал загадочное лицо, что означало – он не скажет. Эльф хоть и не был в лесу, а все равно в искусстве маскировки ему равных не сыскать.
– Сейчас за ней следит Грым. Идемте. – И Светлый все той же легкой танцующей поступью направился к двери.
Друзья последовали за ним.
– Что она делает?
Друзья нашли очень удачное место для наблюдения. Крыша с этой стороны была плоская и спрятаться там было негде, даже печная труба располагалась дальше. А сейчас молодые маги стояли на скамейке на небольшом балкончике и все прекрасно видели.
– Что, не видишь, что ли? Она танцует.
– Это я вижу. Но зачем?
– Наверное, танец – это не только элемент подготовки к колдовству, – очень тихо, так же как предыдущие ораторы, поделился Златко, – но и сама магия. Возможно, так она насылает страхи. Ну и прочее…
– Похоже на то… А чего мы ждем?
Это Синекрылого тоже мучило.
– А что мы можем сделать? Танцует девушка на крыше. Так не запрещено же!
– Надо, что ли, ждать, пока очередной постоялец захлебнется в собственных страхах?! – возмутился Грым.
– Нет, конечно, но пока надо повременить.
– Чего ради? Мы же не можем отслеживать это колдовство? – недоуменно спросила Дэй.
– А ты лучше старайся, – буркнул Калли, усердно проверяющий пространство вокруг на предмет любой магии. При этом его глаза невольно раз за разом возвращались к гибкой фигурке и пляшущим по воздуху локонам и косичкам.
– Вот тебе и «боится холода», – простучала зубами Ива, с невольным содроганием глядя на тонкие одежды, в которые была облачена танцовщица. Но она двигалась – быстро и много, – в то время как юным волшебникам приходилось стоять в полной неподвижности, дабы ничем себя не выдать. Однако Златко не знал жалости. И они продолжали стоять и наблюдать.
Неизвестно сколько прошло времени. Вряд ли так уж много, но ожидание всегда тянется бесконечно. Но вот в какой-то момент Ива заметила, как синие очи эльфа как-то странно, бессмысленно смотрят прямо перед собой и толкнула локтем Синекрылого, кивнув на это чудо. Дэй как раз тормошила Грыма. Тот быстро очухался. На него не так сильно подействовала магия. Возможно, потому, что большую часть времени он потратил не на рассматривание девичьих прелестей, а на препирательства с гаргульей.
Вместе тролль и Бэррин быстро оттащили эльфа от наблюдательного пункта, то бишь просто спустились на балкончик и надавали по мордам. Особенно Грым старался. Так что Калли предпочел побыстрее прийти в себя, пока синяков не осталось.
Маги поняли, что пора действовать.
– Златко, а ты что-нибудь чувствуешь? – тихо, еще смущенный тем, что снова попался, спросил эльф.
– Что-то чувствую, – буркнул Синекрылый. – Но если бы не знал, сроду бы не обратил внимания.
– Ребята, идите сюда! – раздался сверху тихий голосочек Ивы. – Тут есть на что посмотреть. Грым, тебе понравится.
– Раздевается, что ли? – И тролль первым полез на скамеечку.
Его любопытная физиономия высунулась из-за края крыши, но к его величайшему разочарованию девушка не раздевалась. Но посмотреть и вправду было на что.
Танцовщица начала перевоплощаться. И даже теперь уже ясно было, что это змея. Гладкая прежде кожа местами покрылась чешуей темно-серого цвета и теперь отсвечивала каким-то чуть ли не металлическим блеском. Лицо тоже начало меняться, все больше походя на треугольное. Глаза давно перестали быть человеческими: исчезли веки, уменьшился размер, да и цвет теперь уже был желтым. Движения приобрели гибкость, невозможную даже для эльфов. А меж утончившихся, почти исчезнувших губ то и дело мелькал раздвоенный язык.
86 
