Глава 5

Пятьдесят пять – опять!

Говорят, если кто родился в мае – будет маяться. Я родилась осенью, но маялась в жизни никак не меньше тех, кто появился на свет в конце весны. Я во все это не верю, как и в гороскопы вообще. То есть не то чтобы вообще не верю. Я могу с интересом прочитать колонку «Весы» в журнале телепередач. Особенно если там будет написано, что всю следующую неделю мне светит не только солнце, но и повышение зарплаты, нечаянная радость и романтическая встреча. Хуже, если колонка обещает нежданные хлопоты, потерю денег или дальнюю дорогу, связанную с осложнениями. Тогда я говорю себе, что это все – полная ерунда и что не пристало современному образованному человеку читать все это. Но иногда сам собой ловится какой-то гороскоп в журнале или на радио, или, может быть, кусочек фразы, или даже просто слоган с рекламного плаката – и тогда ты понимаешь, вот он, знак. Перед тобой предупреждение или ответ на вопрос, или пророчество, которое вселяет беспокойство, но ничем реально помочь не может. Такие знаки я стараюсь не игнорировать. Вот так и в этот раз, на Первомай, я вышла из дому и уперлась взглядом в рекламный щит. Щит вопрошал: ты уверена, что сможешь с этим справиться? Вообще-то речь на нем шла о каких-то сельскохозяйственных приспособлениях, которые должны были помочь ретивым садоводам справиться с весенней посадкой. Но я почувствовала легкий холодок между лопаток. Не к добру сменили старый плакатик, который еще вчера ласково уверял, что я этого достойна. Не важно чего.

В тот же день меня угораздило пообещать маме провести с ней все выходные на Девятое мая. И не просто провести, а свозить мамочку на дачу, чтобы она могла подышать свежим воздухом, посмотреть, до чего я довела домик, построенный руками ее покойного мужа. Показательно, что с тех пор, как папы не стало, мама с каждым годом все более трепетно хранит память о нем. Когда папа был жив, мама уверяла весь свет, что он сгубил ее жизнь и зарубил на корню ее путь в большом искусстве. Мама когда-то неплохо рисовала, но считала, что именно семейная жизнь не дала ей стать по-настоящему большим художником.

– Если бы не вы, я могла бы жить совсем другой жизнью, – постоянно говорила она нам с папой. Впрочем, никогда не уточняя, какой именно другой жизнью она бы жила. Но однозначно без нудного мужа и обременительной дочки, которая к тому же родила внучку. Однажды, после какого-то очередного скандала, мама наконец осознала, что ее жизнь станет куда более светлой и осмысленной, если избавиться одновременно от нас всех. Всех троих.

– Надо разменять квартиру, – категорически заявила она тогда, после чего по нашему дому прошел ураган. Они с папой развелись, мама в три счета разделила нашу трехкомнатную квартиру на Таганке на две двухкомнатные в районе Бутова, тогда еще только строившемся и имевшем вид поля с мрачными колоннами пустых домов с темными окнами. Мама поселилась в Северном Бутове, мы с папой и Никой обустроились в Южном. Гениально задуманный план был гениально исполнен, и мама смогла наконец зажить спокойно в одиночестве, в то же время не спуская нас с короткого поводка. Особенно меня. С годами потребность видеть меня, слышать меня, получать меня в качестве десерта к основному блюду стала всеобъемлющей. Со временем мама признала (в душе), что отдельная двухкомнатная райская жизнь в одиночестве совсем не так хороша, как мечты о ней. Одиночество еще никого не делало счастливым. К чему даже самые прекрасные мысли в голове, если некому их рассказать? Зачем рисовать самые прекрасные картины, если их некому показать? С тех пор я езжу к маме каждый вторник и четверг, чтобы внести разнообразие в ее затворническую жизнь и продукты в ее белый холодильник.

И вот, я не помню, когда это началось, но в какой-то момент мама сменила правила игры и неожиданно превратилась в неутешную вдову, скорбящую по безвременно ушедшему из жизни супругу.

Я сориентировалась не сразу.

– Когда ты последний раз была на могиле отца?! – спросила как-то мама, огорошив меня как самим вопросом, так и тоном, которым он был задан.

– На поминальный день, – растерянно ответила я, так как несколько предыдущих лет мама отказывалась даже имя папино вспоминать.

– Надо поставить ему памятник! – категорично заявила она. – Ты должна была раньше об этом подумать!

– Мам, ты что?

– Надя, откуда в тебе эта черствость? – неожиданно укорила она меня. – Твой папа был прекрасным человеком. Мне так его не хватает!

  21