Последние отзывы

  11  

И тут же его лицо словно ушло в глубь зеркала, и я четко увидела свое. От неожиданности я рассмеялась и потрясла головой. Затем сполоснула горящие щеки холодной водой. Я так размечталась, что все это мне, конечно, привиделось.

К тому же я всегда отличалась бурным воображением и часто грезила наяву. В моей голове рождались такие интересные образы, что я могла часами предаваться грезам. Особенно часто это происходило, когда я ложилась спать. У меня была излюбленная игра. Я закрывала глаза и начинала придумывать того, кто когда-нибудь меня полюбит. Я словно видела цветной художественный фильм и выступала в роли главной героини. Все начиналось с того, как я встречаю своего любимого. И каждый раз это было новое место, другие обстоятельства, я выглядела по-другому. Но часто я не досматривала до конца свой фильм и засыпала. Правда, потом меня мучили сны эротического характера. И именно во сне завершалось то, о чем я грезила, когда засыпала. Наутро я не всегда помнила подробности, а если все-таки что-то оставалось в памяти, то обычно эти картины вызывали у меня противоречивые чувства. Я и хотела повторения этих ощущений, и боялась их, и стыдилась. Я думала, что распущенна, что у меня порочная натура, ведь часто во сне я испытывала чисто физическое удовольствие. Я понимала, что в моем возрасте уже пора это испытать в реальности, но пока серьезных отношений у меня ни с кем не было. К тому же я не могла относиться к этому с такой легкостью, как большинство моих подруг. Мне казалось неправильным, бессмысленным и противным переходить от одного парня к другому. Поэтому такой опыт я приобретать не хотела и ждала того единственного, с кем у меня возникнет настоящее чувство.

Моя подруга Лиза меня совсем не понимала и считала, что я зря трачу свою молодость. Сама она еще в четырнадцать лет лишилась невинности с парнем из нашего двора. И через пару месяцев с ним рассталась. Потом у нее были еще столь же короткие связи, и Лиза с гордостью мне о них рассказывала, причем в таких подробностях, от которых меня бросало в жар. Она всегда отличалась излишней откровенностью и грубоватостью. Хотя лично меня именно эта ее открытость, простота и легкость характера притягивали. И однако даже с ней я не делилась своими мечтами. Как ни странно, о том, что я люблю фантазировать, знал лишь мой отец. Конечно, всего я ему не рассказывала. Просто как-то упомянула, что люблю в своем воображении создавать интересные фильмы с динамичными сюжетами и мне доставляет удовольствие менять эти сюжеты и придумывать различные варианты развития событий. Отец заинтересовался и попросил рассказать. Я кое-что описала, и он заметил, что у меня, несомненно, креативный склад ума и мне нужно учиться на режиссера или на клипмейкера. Или даже писать книги. С его подачи я и решила поступать именно в этот институт. Но мама всегда хотела, чтобы я стала непременно врачом. Они как-то разговаривали на эту тему по телефону. Я слышала, как мама сердилась и очень резко возражала отцу. А потом провела беседу со мной. Буквально приперла меня к стенке и выясняла, что это за бредни по поводу моего желания учиться на режиссера.

— И куда ты собралась поступать? — возмущалась она. — Во ВГИК? В МГУ? В ГИТИС? У меня нет таких средств, чтобы оплачивать твою учебу! А на бюджетное отделение ты не поступишь! Там нереальный конкурс! Это все знают.

— Мама, это просто разговоры, — пыталась я ее успокоить. — Папа считает, что из меня получился бы неплохой режиссер клипов или рекламных роликов. А это сейчас востребовано. Вот и все, о чем мы говорили.

— Врач и только врач! — настаивала она. — Вот это действительно всегда востребованная профессия. И потом, я не хочу, чтобы отец оплачивал твою учебу, — уже тише добавила она.

Вот в чем была вся загвоздка, и я это отлично понимала. Для меня все еще оставалось загадкой, почему мама так упорно отказывается от материальной помощи бывшего мужа. Она никогда не брала у него деньги и даже отказалась от алиментов. Когда мне исполнилось шестнадцать и я получила паспорт, отец открыл счет на мое имя в банке и положил на него сумму, казавшуюся мне огромной. Но он строго-настрого запретил говорить об этом маме.

— Это твои деньги, — сказал он, когда отдавал мне пластиковую карточку, — и ты можешь распоряжаться ими по своему усмотрению. Но сама понимаешь, если ты вдруг заявишься домой в дорогущем норковом жакете, то у мамы, естественно, возникнет вопрос. И тогда наш маленький секрет будет раскрыт. Поэтому трать деньги с умом. И не волнуйся, я буду постоянно пополнять счет, чтобы моя единственная и любимая дочка ни в чем не нуждалась.

  11