очень нудно 
8 
— Стойте! — Кто-то закинул ей руку на шею, больно сдавливая горло, и Анна от неожиданности замерла на месте. — Не двигайтесь, а то пожалеете! Но она не последовала этому совету. Размахнувшись, Анна со всей силы ударила напавшего на нее человека транспарантом и одновременно потеряла равновесие. Она услышала, как противник выругался, и они вместе свалились в протекающий рядом неглубокий ручей.
Тяжело дыша, Анна барахталась на поверхности, цепляясь за все, что попадалось ей под руку. Она выпустила транспарант, и тот моментально уплыл. Намокшая одежда тянула ее вниз, не давала встать, но, в конце концов, Анна кое-как поднялась на ноги.
К счастью, падение в ручей обезвредило и ее противника. Анна со злой радостью увидела, что он лежит на берегу ручья, судя по всему, без сознания. Озираясь по сторонам в поисках людей, она заметила, как нападавший вдруг пошевелился, схватила с земли камень и занесла его над головой.
— Предупреждаю, у меня черный пояс по каратэ! — крикнула она, пятясь назад.
— Вы! Просто невероятно. — Нападавший сел, и остолбеневшая Анна узнала в нем Адама Дикона. Адам со стоном потер исцарапанную щеку.
Страх, охвативший было ее, постепенно уходил, она облегченно вздохнула. Слава Богу, ее имя не появится в криминальной хронике. Как бы она ни относилась к Адаму, он не походил на насильника или грабителя.
— Вы не верите, что у меня черный пояс по каратэ? Вообще-то я немного преувеличила, — призналась она. — Но я окончила курсы самозащиты!
— И наверняка изучили там самые запрещенные приемы. — Он медленно встал на ноги. — Спасибо, что ничего не сломали. По крайней мере, пока. — Он перевел взгляд на булыжник, который она все еще сжимала в руке. — Может, бросите камень на землю? Вы меня пугаете. Черт, на меня словно свалилась десятитонная глыба!
Анна неохотно отбросила камень. Адам не выглядел испуганным, скорее недовольным и даже злым, что в данных обстоятельствах было вполне оправданно.
— Сами виноваты, нечего кидаться на людей! Кстати, я вешу не десять тонн, а всего сорок пять с половиной килограммов, — не удержалась она. — Какого черта вы на меня набросились?
— Вы нарушили границы частной собственности, — вынес Адам обвинение и извлек из намокших волос древесную веточку.
— По этой тропинке все ходят, поэтому я не сделала ничего противозаконного. Проконсультируйтесь со своим адвокатом. Я думаю — нет, я уверена, — он подтвердит мою правоту.
— Вы хотите сказать, что по моему саду проходит общественная дорожка? — изумился он.
— Ею редко пользуются. — Мокрая как мышь, она начала дрожать от холода. — Но я не советую вам нападать на каждого, кто здесь проходит. В провинции, учтите, не привыкли к такому.
— Какие здесь, в провинции, миролюбивые жители! — Его голос был полон сарказма. — Я спустился сюда потому, что кто-то недавно вломился в дом и попытался украсть кое-что из обстановки. Из мастерской уже пропали лепные украшения, а этой ночью преступник покушался на камин.
— На камин, выложенный песчаником? — воскликнула Анна, потрясенная известием о воре.
— Значит, вы бывали в доме? — спросил он и нахмурился. — Если бы вы не крались и не выглядели так, словно что-то вынюхиваете, я бы не набросился на вас. Сзади у вас вид настоящей преступницы.
Предательская краска залила ее щеки. Адам попал не в бровь, а в глаз. Она ощущала себя именно преступницей — оттого, что целовалась с женатым мужчиной. И оттого, что легкомысленно позволила себе мечтать о гораздо, гораздо большем.
— Идемте, — нетерпеливо проговорил он. — Вы посинели от холода. Зайдите в дом и обсохните.
Предложение было не слишком вежливым, но Анна приняла его, не видя другого выхода. Ее пробирала дрожь от одной только мысли, что предстоит пройти больше мили в ботинках, хлюпающих ледяной водой, и насквозь промокшей одежде.
Следуя за Диконом по тропинке, она размышляла, почему этот мужчина так будоражит ее чувства. На какое-то мгновение он остановился, и Анна подумала, что он собирается подать ей руку, но вместо этого Адам лишь глубже засунул кулаки в карманы и зашагал дальше.
Он злится на меня потому, что я знаю, как легко он способен нарушить верность жене, думала Анна, с отвращением глядя в его широкую спину. Встреча со мной напомнила ему об этом, заключила она, когда они вошли в кухню.
— Кухня — единственное место в доме, где тепло. Я спал здесь ночью. — Он кивнул на спальный мешок, лежащий на старой, просевшей софе, и закрыл дверь. В этой комнате с высоким потолком и каменным полом не было обычной кухонной мебели, стоял только старый сосновый стол и висел на стене ржавый старинный светильник.
8 
