очень нудно 
136 
— Пустошь, — ответил Винни. — Я боялся Пустоши.
— Да, но откуда взялся это страх?
Винни задумался. Действительно, откуда взялся тот страх перед Пустошью?
— Барьер… — предположил он.
— Браво, мой юный друг. Барьер не только скрывает город, он также вызывает страх, животный, панический ужас. Тебе было страшно не потому, что в тот вечер случилось что-то страшное. Тебя заставлял бояться сам барьер, вернее, то заклинание, что поддерживает его. Это оно отталкивало тебя, заставляло повернуть назад.
Мессер замолчал. Винни ждал продолжения. Нана задумчиво покусывала губу.
— Так что ты предлагаешь? — спросил, наконец, Деррек. — Идти через болото, наплевав на страх?
— Зачем же. Есть более простой путь. Видите ли, мы, некроманты, люди не очень изобретательные, и, как следствие, весьма предсказуемы. Наши заклинания похожи, обряды просты и не требуют слишком много энергии. Изучив все увиденное, я уверен, что знаю то заклинание, что создает и поддерживает барьер. Это СТЕНА СТРАХА, одно из менее известных наших заклинаний. Большая редкость на большой земле. Но только не для меня.
Мессер усмехнулся.
— Ты знаешь, как оно действует? — спросил Винни.
— Да, а еще я знаю, как его нейтрализовать.
Деррек с удивлением уставился на Мессера. Глаза вампира округлились, словно он пытался представить себе масштаб задуманного. Нана заметно нервничала. Винни почувствовал, как искра надежды внутри полыхает буйным пламенем.
— Но мне понадобится помощь, — продолжил Мессер. — Потому я спрашиваю вас троих, вы готовы пойти на это?
Трое смотрели на лорда, как на взведенное ружье.
Обратить заклинание.
— Я согласен, — кинул Деррек.
Обратить заклинание, показать незримый город и покончить с ложью…
— Я тоже, — согласилась Нана.
Покончить с ложью, сделать мир, в котором не будет страха перед Пустошью и жизнью в городе, похожем на слоеный пирог. Где будут земля, лес, море. Где не станут растить людей на убой, и не будет разделения на людей и второсортных гнилушек…
— Согласен, — кинул Винни.
— Завтра вечером, — сказал Мессер. — У меня будет все готово, и мы перевернем мир Витано.
Интересно, пришло вдруг в голову Винни, а сам великомудрый лорд о чем думал, готовясь к этому обряду, который на самом деле перевернет мир? О жителях Витано? О возможности вернуть себе человеческий облик? Или старый хитрец просто решил потягаться с великими сильнейшими магами?
31
Мертвый Петро лежал на земле, раскинув руки и ноги, напоминая выброшенную на берег морскую звезду. Глаза мертвяка были закрыты, поверх век Мессер набросал какой-то травы. Травки, серебряные монетки, птичьи перья и еще какой-то мусор были разложены кучками вокруг тела. Чуть левее, крестом в землю были воткнуты колья.
Сам Мессер чертил на земле узор. Винни и Деррек отдыхали. И было от чего. Прежде чем начать приготовления, старик отмерил круг диаметром в десяток шагов и заставил их выдрать всю траву на этой площади. Причем следил за тщательностью прополки лично и громко ругался, если Винни или вампир пропускали хоть один листочек или корешок.
Просеяв землю в круге и убедившись, что там не осталось ничего, кроме земли, Мессер принялся утаптывать площадку. Потом потребовал приволочь труп, раскидал кучки со всяческой ерундой, по которой плакала помойка, и стал ползать на карачках, по спирали удаляясь от мертвого Петро и нанося круг за кругом мудреный узор.
Винни смотрел на раскинувшегося среди магического узора Петро. Вспомнилась их первая встреча. Упырь тогда сперва напугал, а после показался таким славным и дружелюбным. Простой дохлый парень из захолустья. Он и в самом деле был для Винни тогда таким. Почему? Может потому, что хорошо скрывал за улыбкой и шутливым тоном свое гнилое нутро? А может, потому, что был первой и единственной ниточкой, связывающей Винни с новым огромным миром. Миром, который находился словно бы в другом измерении.
Потом пришли Деррек, Нана, лорд Мессер. Скелет вызывал чуть ли не вселенский ужас. Хотя казалось бы, чего в нем страшного? Просто люди чаше судят о других по внешности. Внутрь никто не лезет. Это трудно, неудобно. Да и зачем, когда есть обертка, которая бросается в глаза. Судят по внешности, если внешность не отличается, по манере одеваться. Все, кто выглядит иначе, вызывают страх и неприязнь. Все, кто чем-то похож, становятся своими.
136 
