27

«А сумасшедший-то совсем не дурак», — размышлял Винни. Он во всех подробностях исследовал дальнюю стену и прилегающие к ней боковые стены камеры, но никакого рычага или чего-то, что открывало бы потайной ход, не нашел.

Винни вернулся на тюфяк и принялся ждать. Рано или поздно этот лохматый вернется. Главное, чтоб его отсюда прежде не забрали.

Сколько прошло времени, Винни не мог сказать. Когда за стеной послышались шаги и с лязгом распахнулось оконце, понял, что время обеда. Вот только б знать, когда у них тут обед.

В окошко втиснулась волосатая конечность с миской.

— Харчи.

Винни поднялся с тюфяка и принял миску. На этот раз охранник оказался более общительным.

— Съел? — поинтересовался он.

— Съел, — кивнул Винни.

— Тогда миску верни, — потребовал охранник.

Винни опустил полную миску возле тюфяка на пол. Поднял пустую и вернул ее охраннику. Тот уцепил край миски, Винни чуть задержал свою сторону.

— А у вас узники когда-нибудь убегали? — беспечно спросил он.

— А что, хочется? — недобро хмыкнул надзиратель. — Успокойся. На моей памяти ни один не сбежал.

«А на моей памяти уже двое», — подумал Винни и отпустил миску. Хотя, может, и Жози, и Гуль бежали из другого места.

Оконце с лязгом захлопнулось. Винни обернулся. Лохматый должен знать, когда здесь кормят, значит, скоро появится. Надо только подкараулить и вызнать, как он сюда попадает.

Но сумасшедший оказался проворнее. Винни только шагнул в темноту, а оттуда уже глядела покрытая коростой рожа.

Винни отшатнулся от неожиданности.

— Есть принесли? — спросил Гуль.

Юноша кивнул на миску возле тюфяка. Сумасшедший поспешил к еде и устроился с миской прямо на тюфяке. Ел он спешно, неряшливо.

— А у меня для тебя новости, — хихикнул лохматый, отставляя в сторону миску. — Я у тебя последний раз обедаю.

— Это еще почему? — Винни почувствовал, как внутри все съеживается.

— А потому, — охотно объяснил Гуль. — До вечера ты не доживешь.

Винни почувствовал, как в голове мутится. Он бы поверил в то, что упырь не может умереть, как верили многие упыри, вот только он сам своими глазами видел, как мертвые умирают. А в Витано маги всесильны.

— Откуда знаешь? — голос прозвучал хрипло.

— Слышал, — неопределенно отозвался Гуль. — Так что я попрощаться пришел.

Он поднялся на ноги.

— Можешь не верить, — весело добавил сумасшедший. — Многие не верят Гулю.

— Я верю, — покачал головой Винни.

— Ты умный, — отозвался Гуль. — Мне тебя даже немного жалко. Но ты все равно умрешь.

Сумасшедший направился было к дальнему концу камеры, но Винни преградил путь.

— А если нет?

— Умрешь, — уверенно повторил Гуль. — Точно говорю.

Он попытался обойти Винни, но тот снова заступил дорогу. Сумасшедший занервничал. Юноша попытался улыбнуться, чтобы как-то расположить к себе лохматого узника.

— Гуль, а возьми меня с собой? — предложил он, продолжая улыбаться.

Сумасшедший отшатнулся. В глазах его впервые появился страх. Не страх даже, ужас.

— Нет, — замотал головой он. — Нет-нет. Нельзя. Винни не найдут, ход найдут. Ход найдут, станут искать. Станут искать Винни, найдут — и Гуля найдут.

— Не найдут, — пообещал Винни.

Но сумасшедший не услышал.

— И Винни убьют, — настойчиво продолжал он. — И Гуля убьют. А Гуля нельзя убивать. Пусть лучше один Винни умрет, чем все умрут.

Винни протянул руку. Гуль отшатнулся, вжался в стену. Юноша почувствовал, как начинает злиться. Шанс спастись — вот он, рядом. Многие его предшественники сидели здесь и не хотели бежать, считая, что никто не станет их убивать. Они слушали хихиканье сумасшедшего и не верили в байки Гуля. Но он-то верит. И он хочет бежать. И сбежать можно. Вот только на пути к свободе стоит хихикающий, опустившийся и сбрендивший человек. Человек ли?

— Гуль, — попытался он. — Выпусти меня, а я тебе за это…

— Нет!

Сумасшедший не дал договорить. Он стремительно бросился вперед, хоть и был зажат в угол. Винни, не ждавший такого натиска, споткнулся и повалился на пол. Сверху навалился Гуль. Оба покатились по полу, пытаясь стряхнуть друг друга и подняться на ноги. Гуль оказался неимоверно силен. Откуда только бралась такая сила и ловкость в его тщедушном тельце. Винни понял, что не справляется. Рванулся, пытаясь перевернуться и подмять сумасшедшего под себя. Не вышло. Он смог только переместиться чуть ближе к тюфяку. Стоило только вспомнить про тюфяк, как хватка ослабла. Винни дернулся вперед, но сверху навалилось тяжелое, сырое и дурно-пахнущее. Хватка ослабла. Юноша брыкнулся. Набитая соломой сырая тряпка отлетела в сторону. Где-то в конце камеры скрипнуло шарниром, на который давило что-то массивное. Винни вскочил, понимая, что не успевает. Камеру он преодолел в несколько прыжков. Но было поздно. В темноте не было ни просвета, ни провала. Только каменная кладка. Отчаяние и злость накатили могучей волной. Он с силой саданул рукой по каменной кладке. Где-то, словно в стене, глухо хихикнуло.

  127