Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
36 
— Но я уже заплатила! — воскликнула Анна. Она прикоснулась руками к своему выпирающему животу. — Я ведь достаточно настрадалась!
— Ты мне немного начала нравиться, Анна, несмотря на твою ужасную самовлюбленность.
Анна отступила. Ее взгляд выражал надежду.
— Ты усвоила урок? — жестко спросила Элеонор. — Или вскоре устанешь от Томаса и будешь продолжать нести себя таким же бесстыдным образом?
Анна ахнула.
— Я никогда не устану от Томаса, тетя Элеонор! Я знаю, что мое поведение было неправильным. Мне очень стыдно, и я не могу этого объяснить! О, я так устала от этой дилеммы! Как бы мне хотелось никогда не встречать того мужчину. Как бы мне хотелось не быть в моем положении. Как бы мне хотелось уже быть замужем и жить с Томасом в Дербишире!
— Честно говоря, я боюсь за тебя, — сказала Элеонор.
Лизи не понравилось, как она это сказала.
— Если вы поможете нам, мы справимся, тетя Элеонор. С вашей помощью Анна сможет родить ребенка в полнейшей тайне и уехать отсюда, чтобы выйти за Томаса. Мы найдем ребенку замечательный дом. Но нам нужна ваша помощь.
Элеонор встретилась с ней взглядом:
— Ты очень преданная сестра, Элизабет, и очень храбрая.
Лизи сейчас было не до лести.
— Вы нам поможете? Вы же не хотите разрушать судьбу Анны?
— Вы можете остаться, — сказала Элеонор, — и я помогу вам, чем смогу. Но при одном условии.
— Что угодно! — воскликнула Лизи, не веря, что их дилемма разрешилась.
Элеонор взяла Анну за руку:
— Я настаиваю на том, чтобы ты сказала мне, кто отец, Анна. Это условие, при котором ты и твоя сестра можете остаться здесь до рождения ребенка. Однако я не открою его личность никому, я буду хранить ваш секрет.
Глаза Анны были широко раскрыты, когда она посмотрела на Элеонор. Лизи попробовала протестовать.
Анна посмотрела на Лизи. Затем опустила голову; ее щеки покрылись густым румянцем. Ее слова прозвучали как шепот, который почти невозможно услышать.
Поэтому Лизи наклонилась к ней.
— Тайрел де Уоренн, — сказала Анна.
Глава 6
Ужасное решение
Лизи знала, что ослышалась.
— Анна?
Вздох Элеонор заполнил комнату.
— Тайрел де Уоренн отец? — с удивлением воскликнула она.
Анна подняла голову, прямо посмотрев на Лизи; ее взгляд был умоляющим.
— Мне жаль, — начала она, обхватив себя руками.
Лизи пошатнулась от шока, пол приподнялся к ней.
— Элизабет? Леклерк! Принеси соль! — потребовала Элеонор.
Лизи села.
И в тот момент сознание прояснилось. Тайрел де Уоренн — отец ребенка Анны? Нет, этого не может быть! Это ошибка, потому что она единственная, кто любит его, — у ее сестры дюжина других поклонников — это ужасная ошибка.
Комната больше не расплывалась. Лизи увидела, что Анна, серая как пепел, стоит рядом с Элеонор и смотрит на нее.
Лизи облизнула губы. Трудно было говорить, словно она потеряла голос.
— Анна?
Конечно же это ошибка, ее сестра никогда бы так с ней не поступила.
Глаза Анны были полны слез.
— Мне так жаль!
И тогда ее поразила эта ужасная, жестокая правда. Анна спала с Тайрелом и сейчас вынашивает его ребенка.
Боль, пронзившая ее грудь, была неописуема; в ней было так много обиды, но и измены и предательства. Все то время, пока она мечтала о Тайреле, безумно и глупо, Анна была его любовницей.
Лизи заплакала, держа руку на сердце, и Анна отвела взгляд. Боль в сердце поглотила ее целиком — сейчас она поняла настоящее значение этого слова. Она закрыла глаза, но ее разум заполнили нежеланные образы, пылкие интимные образы ее сестры и Тайрела.
Но как же это могло случиться? Тайрел де Уоренн — джентльмен, он никогда бы не смог соблазнить невинную молодую леди.
— Я звоню врачу! — встревожено воскликнула Элеонор. — Леклерк! Немедленно вызови доктора Фицроберта!
Лизи попыталась сказать тете, что в этом нет необходимости, поскольку ни один врач не может вылечить ее разбитое сердце. Вместо этого из нее посыпались слова, пылкие и обвиняющие.
— Как ты могла? — воскликнула Лизи, посмотрев на сестру. И внезапно она разозлилась. — У тебя была дюжина поклонников! Почему он?
Анна покачала головой, ее рот задрожал, но она сложила руки, словно защищала себя.
— Ты не поймешь. О, Лизи, я прокляла тот день!
36 
