Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
32 
– Как там ребеночек? – с беспокойством спросила Алина, когда приехала и осмотрела меня.
– Не знаю. Кхе-кхе, – зашлась в приступе я.
– Ты врача вызывала? – деловито уточнила я.
– Нет. А надо было? У меня после Аганесова башка совершенно не варит.
– Вот дура. Да черт с ним, с Аганесовым, пусть валит в свою Канаду. Я вызываю скорую, – сказала как отрезала она. Через пару часов меня вкупе с халатом, тапочками и журналом для беременных транспортировали на окраину города, куда-то на улицу Академика Опарина.
– У ребенка плохие тоны сердца. Надо срочно проверить его жизненные показатели, – поделился со мной приехавший акушер, пока медсестра заполняла бумаги на госпитализацию.
– С ней все будет в порядке? – цеплялась за него мать. Я не разрешила ей ехать со мной. Алина была гораздо предпочтительнее.
– Я позвоню тебе, как только положат в палату. Мобильник у меня еще работает, – пообещала я.
– Только осторожнее. Ноги держи в тепле. Я завтра к тебе приеду, – причитала она. А я настолько плохо чувствовала себя, что ни о чем не могла думать. В палате мне все померили, все понизили, поставили какую-то капельницу и велели спать. Я залила нос Галазолином и отрубилась. Впервые за последние недели мне было абсолютно наплевать на этот долбаный дефолт.
Глава 7
Лучший мой подарочек
Никогда не думала, что именно так пройдут мои роды. Мне казалось, что если я буду трезво и ответственно подходить к вопросам вынашивания, не буду переедать, недосыпать и выпивать алкоголь в любых его формах, даже в самых роскошных и приятных, то все будет хорошо. С детства я заучила и одобрила принцип: как бы ты хотела, чтобы обходились с тобой, также веди и себя с другими людьми. Будешь хорошо себя вести – будет тебе счастье и пряники с пирогами. Иными словами, я лежала в тесной обшарпанной палате и совершенно не понимала, за что мне все это. Простуда размазывала меня по стене, температура не давала спать. Кровать была узкой и слишком жесткой, на ней совершенно невозможно было разместить женщину с таким животом. Из-за него я не могла лечь ничком, какая-то полая вена не давала мне спать на спине. На боках я с детства не была приучена спать, а тут еще и насморк с раздирающим легкие кашлем.
– Настоящий бронхит, как же вы так умудрились? – поинтересовалась тетенька-терапевт с некрасивым лицом и красивыми добрыми глазами на нем.
– Понятия не имею, – честно ответила я.
– Беречься надо, – пожурила она, но в голосе слышалось понимание того, что сейчас не то время, когда возможно хоть от чего-то поберечься.
– Стараюсь, – ответила я и побрела вслед за ней в комнату с кучей кушеток и компьютерных экранов, которые смешно булькали и шуршали.
– Ложись, – махнула мне в сторону одной из кушеток докторша.
– Что это? – спросила я, располагаясь.
– Допплер. Сейчас подсоединим к животику датчики и будем измерять жизненные показатели. Ты только лежи и не дрыгайся.
– Хорошо, – легко согласилась я и попыталась отключиться. Экраны булькали, беременные, все как на подбор с очень больших сроками, дремали, и я перестала отслеживать время.
– Хочешь журнальчик? – разбудил меня кто-то. Я сонно помотала головой и снова попыталась отрубиться.
– Нет, не спи. Нельзя, – растолкали меня опять.
– Почему? – не поняла и обиделась я, – мне же плохо.
– Когда ты спишь, у тебя ребенок тоже спит. Совсем не шевелится. Будут очень плохие показатели.
– Ладно, я попробую, – согласилась я и стала листать журнальчик. Буквы сливались и через секунду разбегались в сторону. Скоро мне все надоело и я решила полюбопытствовать, зачем я, собственно все это делаю. В смысле, чего мы ждем.
– А какие должны быть результаты и когда? – спросила я.
– Ну… Вообще мы меряем активность ребеночка по десятичной шкале. Обычно на это уходит от сорока до шестидесяти минут. Но вам мы дадим полежать подольше, – заботливо заверила меня она так, словно я сама напрашивалась поваляться на их дурацкой кушетке.
– Нет, спасибо. Я лучше бы уже пошла, – выступила капризным тоном я. Они переглянулись, потом одна поправила мне одеяло и сказала:
– Ну еще чуть-чуть полежи.
– Что-то не так? – предположила я. – Что-то с ребенком?
– Мы не можем пока сказать точно. Просто он у вас маловато шевелится.
– А вот это что? Ту-ту-ту? – ткнула я пальцем в динамик.
– Сердце.
– Ну вот! – приподнялась и вгляделась в экран я.
32 
