Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
48 
– Осень скоро, – задумчиво произнес Коля, быстро осушив свою кружку. Потом с удивлением глянул на ее пустое дно, начал озираться в поисках официантки: – Черт, куда она запропастилась, зараза такая…
– А ты, часом, этим делом не увлекаешься ли? – вытянула Тамара руку расслабленно, указывая на его вмиг опустевшую кружку.
– Пивом-то? Да ну… Чего им увлекаться, его пить надо… Эй, девушка! – замахал он призывно рукой появившейся вдалеке официантке. – Нам еще по кружке давай!
– Мне больше не надо! Мне этого хватит! – запротестовала Тамара. – Мне и с этого уже хорошо!
– Да ладно, чего ты… Расслабляйся давай! Говорю же – осень скоро! Последние теплые де нечки стоят! Потом под дождиком уж не посидишь так… по-семейному…
Тамара улыбнулась и сразу как-то хорошо и легко обмякла всем телом, будто подчинилась Колиной просьбе расслабиться. Вдруг подумалось ей – и впрямь, когда ж она посидит еще так, на ветру на воле, с кружкой холодного пива в руке, да еще и пусть с неказистым, но все же мужикашкой в компании… Да если присмотреться, он не так уж и неказист, честное слово! Мужикашка как мужикашка… Тут же услужливое воображение торопливо стало преподносить ей и другие картинки такой вот жизни, чтоб по-семейному, как только что проговорил Коля. Именно – по-семейному! Можно, например, участочек взять где-нибудь за городом, наезжать туда по выходным, сидеть вот так же на травке, с пивком, с домашними пирогами… Можно, конечно, и с шашлыком, как у других водится, но шашлык опять же в копеечку встанет… Такой клок из семейного бюджета вырвет, что будь здоров!
А можно просто вечерком перед сном под ручку по улице пройтись, и чтоб снежок белый на голову падал… А потом прийти домой да перед телевизором посидеть, да с кружкой горячего чая…
– … Ну, вот так я и жил… Эй, ты слышишь меня? – вдруг пробился сквозь ее сладкие грезы Колин голос. – Сидишь, будто совсем осоловевши… Иль пиво на тебя так подействовало?
– Да, да, конечно! – встрепенулась Тамара и улыбнулась ему виновато. – Конечно, я тебя слушаю…
– Да? А мне показалось, будто о своем о чем задумалась… О чем задумалась-то, красавица моя?
– Ну, так уж и твоя… И ни о чем я не задумалась. Устала просто. Жизнь у меня такая… тяжелая.
– А чего так? Вроде по тебе и не скажешь. Вон ты какая вся гладкая – глаз не нарадуется на тебя глядеть!
– Ну, глаз и обмануть запросто может…
Тамара вздохнула и осеклась на выдохе, и пересекло горло от мимолетной к себе жалости, и даже слеза непрошеная вдруг выскочила и побежала по круглой щеке. Всхлипнув, она смахнула ее быстро, поджала губы, опустила глаза в стол.
– Ну вот… Еще и реветь собралась! Да брось ты, Тамарочка! Вон, лучше пива глотни, сразу и полегчает! Давай-давай…
Тамара послушно приложилась к кружке, лязгнув некрасиво зубами о ее толстый стеклянный край, икнула, проглотив вместе с пивом застрявший в горле комок. Потом, зажав в ладонях увлажнившийся слезный нос, помотала слегка головой – сейчас успокоюсь, мол. Коля ждал, смотрел на нее участливо добрыми плавающими глазами.
– Да, тяжелая у меня жизнь была… Такая, будто и не было ее вообще… – вздохнула она уже легче. – Если рассказать…
– Так и расскажи! Чего в себе-то носить? С мужиком, что ли, тебе не повезло?
– Да в том-то и дело, что не было у меня никакого мужика! Откуда ему взяться-то? Я с двадцати лет при малых сестрах осталась, кому я с таким хвостом нужна была? Так и жила – сама на себя крест наложила. Пока их в люди вывела… Одну вот замуж отдала, другую отдельной квартирой обеспечила…
– Квартирой?! Ух ты… Так ты что, из этих… из обеспеченных, что ли? Это ж при каких деньжищах надо быть, чтоб квартиру нынче суметь купить?
– Да не… Я ее не купила. Мне ее одна старушка завещала. Я же по должности – социальный работник, ну и…
– А, понятно! Охмурила, значит, старушку! Ну и ловкая ты!
– Да почему сразу охмурила? Она сама… У нее из родственников вообще никого не оказалось.
– Что ж, все равно повезло! А теперь, стало быть, совсем одна живешь?
– Ага. Совсем одна.
– Ну что ж, это я понимаю… Бабе одной жить трудно. А у тебя это… Совсем, что ли, никого не было? Вообще? Ни одного мужика?
– Ну почему, были… Как же без этого… – скромно опустила она глаза в кружку, улыбнулась смущенно. – Были, но только так, невсерьез, конечно. А теперь вот я решила всерьез… Потому и объявление дала, и пострадать уже успела из-за своего решения. Один такой пришел да и подсыпал мне в вино отраву, и все деньги, с трудом накопленные, из дома утащил! Представляешь? Все, до копеечки!
48 
