очень нудно 
10 
– Прекратите истерику. Она вам все равно не поможет. – Раздался у меня за спиной чей-то незнакомый голос. Я обернулась. Передо мной стоял Мужчина с большой буквы. Я таких отродясь не видала, если честно. Высокий, сильный, про таких говорят – косая сажень в плечах. Правильные черты лица, черные с проседью волосы, хотя лет ему не больше сорока. Эта проседь придавала ему возвышенно-благородный вид. Синие глаза, чувственные губы, высокий лоб. Горделивая уверенная походка человека, который всю жизнь был как минимум на голову выше окружающих его людей. Прекрасный костюм, явно специально сшитый для него и под его нестандартные размеры. Все это я вспоминала и муссировала на обратной дороге, думая, что таких мужиков наверное выводят в специальных лабораториях по борьбе с женским феминизмом. Против его слова и его взгляда не устоит ни одна. И вот этот самый великолепный полубогообразный экземпляр презрительно стряхнул с рукава соринку, причем сделал это так, что мне показалось, что он стряхнул с рукава меня, и сказал:
– Женщина, не надо так горько плакать. Мы не бандиты, а коммерческий банк. На улицу вас выставлять никто не хочет, но и вытаскивать себя из проблем, в которые вы сами себя втащили, вы будете сами. Я понятно излагаю?
– Да, – проглотила я всю свою истерику и заткнулась. Плечи, конечно, еще дрожали и страшно хотелось втянуть носом воздух, но только не в присутствии ЕГО.
– Очень хорошо. Я так понял, что муж вас бросил, не объяснив, что вы должны нам денег. Так?
– Так, – кивнула я.
– Но деньги нашего банка вам в лице мужа были выданы полностью согласно договору. Все сто штук наличными. Не наша проблема, что он не умеет раскручивать бизнес. Это ваша проблема. Деньги придется вернуть. Единственное, чем могу помочь, это дать вам немного больше времени. Сейчас напишите заявление с объяснением ваших обстоятельств, и мы дадим вам, ну скажем, три месяца отсрочки платежа. И снимем пени за декабрь и январь. Так вам будет полегче?
– Наверное, – смотрела я на него, как кролик на великолепного сильного удава, – правда, я не понимаю, где я через три месяца возьму пятьдесят штук.
– Во-первых, не пятьдесят. Это всего вы должны пятьдесят. А в месяц, – он заглянул через плечо пожилого клерка на бумаги, – в месяц восемьсот десять долларов. Это вместе с процентами. При необходимости, мы можем растянуть немного сроки платежей, с тем, чтобы в месяц вы платила меньше. Но не более чем на семь лет. А то за такое время у нас правящий режим уже может смениться. Надо вам пересчитать?
– Какая разница – восемьсот или семьсот. Все равно деньги запредельные.
– Ну и правильно, чего там растягивать.
– Вы что – смеетесь? Я понятия не имею, где брать эти деньги.
– А вот на то, чтобы понять, где в ближайшие пять лет каждый месяц вы будете брать восемьсот десять долларов, у вас есть три месяца. Три. Вам понятно? Не думайте об этом прямо здесь. Поезжайте домой, выпейте, развейтесь. А потом и подумаете. – Он смотрел на меня, извергая свою мужскую силу и уверенность, заражая ею все вокруг, словно это радиация. Я не смогла сопротивляться. Я отдала себя в его власть. Я была как кукла из любовного романа. Космополитяне меня убили бы за такой позор. Я написала все нужные заявления, заполнила какие-то бланки и выкатилась на улицу вспоминать о Нем весь оставшийся вечер. Думаю, что он не отвечал мне взаимностью. Думаю, что он провел вечер с какой-нибудь сногсшибательной стройной красоткой, только что первый раз в жизни получившей паспорт. Потому что перед ТАКИМ открыты все двери.
Глава 4
О том, хорошо ли быть лягушкой в банке со сливками
Сказать, что я и все мои родичи были в шоке – это сильно погрешить против истины. Шок – это всего лишь состояние, из которого можно вывести человека, дав ему звонкую пощечину. Но даже если бы мне и маменьке набили бы морды, наставив синяков на каждом глазу, свернув носы, а потом еще отходили бы батогами – и это не вывело бы нас из того состояния души, в котором мы пребывали.
– Подлец твой Серега. – Это было банально. Но Мотька как правило всегда была банальна.
– Этот сраный лимитчик недостоин, чтобы в него даже бомж плюнул. Мариупольский ублюдок. – Тоже так себе, если не брать в расчет, что слова «сраный» и «ублюдок», в ее устах – уже событие.
– Я жалею, что родилась. Лучше бы ты сделала аборт, – а этот хит вечера выдала я маме. Выдала и напилась в дым, вспоминая такого великолепного, но такого презрительно-недоступного банковского сердцееда. Интересно, он там был самый главный? Если нет, то как же должен выглядеть Самый?
10 
