Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
56 
– Не совсем так, но что-то в этом духе.
– И теперь ты хочешь родить ребенка? – еще раз переспросили обе. – А ему ничего не скажешь?
– А зачем ему знать? – нахмурилась я. – Он живет прекрасной, обеспеченной и свободной жизнью. Что изменится, если я ему скажу? Он только убежит от меня через пять минут, как узнает, чего мне нужно. Разве вы не знаете, какие нынче мужчины пошли?
– Это уж точно. Дай им понять, что над ними нависает хотя бы тень ответственности, – пиши пропало. Не успеешь чихнуть, как его уже и рядом нет.
– Вот именно! – подняла указательный палец я. – А мне надо, чтобы он беззаботно встречался со мной, не думая ни о чем плохом, пока я не залечу. А там уж… он сам как-нибудь исчезнет из моей жизни.
– Даст денег на аборт и исчезнет, – со знанием дела добавила Леночка, причем по ее злобному лицу стало ясно, что лично с ней такое уже бывало.
– Это в лучшем случае, – грустно добавила Танечка.
Я уже не стала спрашивать, что бывает в худшем. У меня были свои планы, и мужское вероломство очень даже в эти планы вписывалось. Я на него, можно сказать, даже некоторым образом рассчитывала. Так что, когда без пятнадцати пять за мной заехала свекровь на черной кондиционированной машине, вопросы у меня были конкретные. К примеру, можно ли выпивать, если планируешь забеременеть, и если уж совсем нельзя, то сколько можно, чтобы не вызвать подозрений? Один бокал не нанесет вреда? Сколько времени может пройти, прежде чем все получится? Как бы извернуться и получить хоть какую-то информацию о здоровье Владимира? И что надо есть, чтобы увеличить вероятность зачатия? Елена Станиславовна – мудрая женщина, она жизнь прожила, все видела, все знает. Но вопросов из серии «а что, если вдруг это все-таки любовь» и «что делать, если он признается в любви и предложит руку и сердце» у меня не было. Не верила я в эти вопросы, так что и ответы на них искать было бы глупо и смешно. Я уже один раз выглядела смешно, да так смешно, что до сих пор весь двор угорает. Нет уж. Теперь мне интересно только, какие витамины лучше пить.
Глава восьмая,
в которой я коварна как никогда
Мужские инстинкты – это что-то! Разве женщине придет в голову подглядывать за мужиками в бане?
Мыслить надо глобально. Нельзя идти на войну, вооружившись стихами и вздохами. А ля гер ком а ля гер, как говорили незабвенные мушкетеры. Вот и свекровь была того же мнения, и, узнав подробнее, в чем заключается суть моего… м-м-м… дела, она воспылала желанием оградить меня от перекрестного огня и быстренько, за один вечер обучить правилам ведения ближнего боя в условиях, когда даже шпильку спрятать будет негде из-за наготы.
– Думаете, все так сложно? – хмурилась я, слушая ее.
– А ты думала! – вздыхала она. Оказалось, что ее личный опыт несколько отличался от моего о нем представления. Совсем немного. Я-то все это время думала, что свекровь родила ребенка вообще сама по себе, без помощи мужчин. Но оказалось, что нет. Что она в свое время тоже попала в жернова большой и светлой любви. Ее «благовредный» в свое время все-таки осыпал ее обещаниями, окутал цитатами, и, по ее же собственным словам, от этого у нее прибавилось только проблем. Которые она решала несколько лет, потеряв на время покой и здоровый сон.
– Вы были замужем? – поразилась я, ибо от Сергея Сосновского всегда слышала нечто совершенно противоположное.
– Замужем? – затуманилась она. – Нет, так далеко я не зашла. Хотя и собиралась. И даже платье у меня было.
– Платье? – смутилась я. – И что случилось?
– Да ничего особенного. Он просто решил, что еще не готов стать отцом. В принципе, Диночка, это вполне нормально, верно? Человек должен иметь возможность решать такие вещи. Подумать…
– Ну да, – пожала плечами я. Свекровь сверкнула глазами из-под дорогих очков в тонкой оправе и добавила:
– Если только невеста не на пятом месяце. Желательно все-таки думать быстрее.
– Да что вы! – только и ахнула я. Выяснилось, что мистер Икс покинул Елену Станиславовну за три дня до свадьбы, и вся эта любовь ничего не оставила ей, кроме привкуса горечи и белого, так и не надетого платья. Что ж, у всех есть свои скелеты в шкафах. Висят и пылятся, прикрытые пластиковым чехлом.
– Вы сохранили платье?
– А как же! – хмыкнула она. – Обязательно сохранила, чтобы никогда не забыть. И не забыться однажды, если вдруг снова кто-то начнет петь соловьиные песни.
56 
