Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
24 
– Ну да. Вышла. А что?
– Да нет, ничего… Счастья тебе. Слушай, а правда, что у него богатый дядюшка выискался? Говорят, квартиру вам купил…
– Дин, ну чего рассказывать… Я вижу, ты и так все знаешь…
– Ой, да ничего я не знаю! Майка, надо же встретиться, поговорить! Давай, а? Ты где Новый год встречаешь?
– Как где? Со своими, конечно!
– Да ну… Чего ты будешь в праздник с ребятней сидеть? Приходи к нам! У нас много народу соберется! И наши, из класса, тоже будут… Ой, тут столько новостей! Приходи, Майка!
– Не знаю, Дин. Я же одна приехала, Леня не смог…
– Ну и что? Подумаешь, одна. И хорошо, что одна. Себя покажешь, на нас посмотришь! Неужели тебе не интересно?
– Ну, хорошо…
– Вот и молодец! Все, послезавтра жду! Записывай адрес. Мы же теперь в новом доме живем…
– Говори, я запомню.
– Белореченская, семнадцать, квартира двадцать семь! Конечная остановка шестого автобуса. Выйдешь и сразу такой высокий дом-свечку увидишь. Это и есть наш дом. Запомнила?
– Да, запомнила.
– Тогда до встречи, Майка? И приходи пораньше, стол поможешь накрыть!
– Да, Дин, приду…
«Ни за что не пойду!» – тут же мелькнула в голове первая правильная мысль и тут же исчезла, уступив место другой мысли, неправильной. «Хочу увидеть Димку» – так эта неправильная мысль прозвучала. Требовательно прозвучала, будто кулаком по голове ударила. Надо бы ее отогнать побыстрее, она ж плохая, точно плохая! Но как, как ее отогнать-то? Тихо опустив трубку на рычаг старого телефонного аппарата, она уставилась на него и смотрела долго не моргая, будто впервые бросились ей в глаза допотопные его признаки – и пластиковый крутящийся диск, и основательно потертые цифры в дырочках. Надо бы новый купить. Модный, кнопочный. Вот прямо завтра пойти и купить. И еще… И еще что-нибудь купить… Обязательно… Так, сейчас посмотрим…
Она тут же начала суетливо кружить по комнатам, хватать в руки что-то, беспокойно разглядывать и класть на место, вертеть головой, лихорадочно блестеть глазами – убегать от себя, в общем. А что ей в этой ситуации оставалось еще делать? Только и оставалось, что убегать. Вот зря говорят, что от страха душа в пятки уходит. Неправда все это. Как было бы просто, если б она взяла и спряталась на время в пятках и пересидела бы там опасный жизненный момент. Так ведь ничего ж подобного не происходит! Она, душа, в этот момент со страхом вплотную сливается и образует некое беспокойное, но целостное единство, которое начинает руководить человеком полностью, и мыслями его, и поступками, и всем остальным поведением. Смешное такое поведение получается, суматошное. Страх говорит – нельзя, а душа кричит – хочется. Нельзя – хочется. Нельзя – хочется. Гремучая смесь. Бомба замедленного действия. Все равно когда-нибудь взорвется. Раз уж отпустил человек душу в страх – точно взорвется…
Конечно же она пошла встречать Новый год к подруге Динке. Вроде как и не собиралась до последнего, а пошла. Взбесившееся «нельзя – хочется» совсем к вечеру тридцать первого декабря распоясалось, толкнуло в спину приказом – иди…
– Майка, ты чего там прихорашиваешься-то? – заглянула к ней в комнату мама. – И нарядилась, и волосы вон дыбом поставила… Мы ж гостей не звали вроде, все свои только придут…
– Мам, я к ребятам пойду. Надо же все равно с нашими увидеться, там полкласса соберется…
– Где соберется? – удивленно переспросила мать. – Куда это ты пойдешь с ними видеться?
– Куда? Да к Динке, мам… – как можно беспечнее проговорила Майя, поднеся лицо ближе к зеркалу и пытаясь разделить на маленькие отдельные прядки новомодную «зимневишневую» челочку.
– Ку-да?! Ты что, девка, совсем рехнулась, что ли? – испуганно всплеснула руками Алевтина. – Ты хоть понимаешь, что нельзя тебе туда идти?
– Почему, мам?
– Да как это – почему? Нельзя, и все! Опомнись, Майка! Сердце бабье – оно ж памятливое! Побереги ты его, ради бога… Не ходи, Майка! Очень тебя прошу!
– Да ладно, мам. Ничего. Не бойся. Все будет хорошо, мам…
– Ой, не будет, не будет, Майка…
– Ну все, мам! Хватит! Все, пойду я! Опаздываю уже! Мне еще в магазин заскочить надо, купить чего-нибудь к столу от себя…
Проскользнув мимо стоящей в дверном проеме матери, она торопливо чмокнула ее в щеку, быстро оделась и выскочила на морозную улицу. Синие предновогодние сумерки ложились в праздничном предвкушении на город, с неба сыпало мелким редким снегом, особо и не заметным глазу, однако свежие пухлячки-сугробы вырастали по краям тротуара прямо на глазах и тут же бросались от ветра под ноги, рассыпались вьюжной поземкой. В продуктовом на углу она автоматически выстояла огромную очередь в кассу, тупо разглядывая бритый затылок стоящего впереди мужчины. Так легче было – стоять и просто смотреть вперед. И ни о чем не думать. И потом, в автобусе, так же глядела в разрисованные морозом стекла, ни о чем думать не могла. Выдохлись, видно, в борьбе друг с другом «нельзя» и «хочется». Свалились в нокауте. А вот и конечная. Выходить пора. Вон и дом новый стоит – желтая свеча…
24 
