Последние отзывы

  13  

От моей работы до дома можно было доехать на троллейбусе, а можно было дойти. Отделение милиции оказалось чуть дальше, но я была только рада пройтись. Я всегда или почти всегда ходила домой пешком. Это занимало обычно около сорока минут, иногда час, если я была очень усталой или умудрилась обуть туфли на каблуке. Впрочем, я уже даже забыла, когда последний раз меняла любимые кеды на лодочки – мне нравилось одеваться просто и дешево, хотелось думать, что моя персона не привлекает к себе повышенного интереса. Правда, последний инцидент с Мудвином показал, что даже кеды не спасают женщину от ненужного внимания.

Я занимала маленькую комнату на последнем этаже в старом доме почти напротив Патриарших прудов. Да, она стоила мне недешево, особенно если учесть, сколько я зарабатывала в качестве диспетчера Call-центра, но оно того стоило. В комнате была скрипучая железная кровать с шишечками, старый шкаф с помутневшим от времени зеркалом, стул и широкий подоконник, выполняющий роль письменного и обеденного стола, а также по вечерам он становился уютным креслом у окна, с которого открывался замечательный вид. Сидя с ногами на подоконнике, можно было увидеть кусочек прудов и кружево домов на Бронных, и этот вид не мог наскучить никогда. Кроме того, квартира наша была не совсем «жилая», не совсем обычная. Ее хозяйка – Варечка – была самым невероятным человеком, которого мне посчастливилось встретить. Считается, что у каждого человека в жизни случается что-то очень хорошее, что-то, что можно было бы назвать настоящей удачей. В моем случае именно встреча с Варечкой стала этой самой фортуной. Год назад Варя практически подобрала меня на улице.

– Никуля, ты приехала? – услышала я голос Варечки на автоответчике, стоило мне открыть дверь в квартиру. – Бери тогда эту трубку, а то у меня денег на телефоне почти нет!

– Привет, – промурлыкала я, обрадовавшись ее голосу больше, чем я даже сама от себя ожидала. После этого совершенно ненормального дня я нуждалась в Варечке, она была прописана мне в качестве анестезии. – Я только что вошла.

– Что-то ты поздно! Ладно, трудоголик ты мой, скажи-ка, кто там на базе? Эндрю уехал уже?

– Кажется... да, но я, вообще-то, еще даже кеды не успела снять. Дай-ка гляну. – Я положила трубку и окинула быстрым взглядом кухню и коридор. Эндрю, французский студент, считающий себя коммунистом, что меня лично очень веселило, приезжал в Москву только ради того, чтобы увидеть Ленина. – Он уже уехал, да.

– Я скоро буду, но ты всю кровать не занимай. Кажется, приедут в ночь новенькие, – предупредила меня Варечка.

– Я так устала, что могу вообще уснуть на подоконнике, – вздохнула я, но не стала ей рассказывать все, что случилось. Не по телефону, потом.

– Ты что-то совсем заработалась, тебе надо взять отпуск! – ухмыльнулась Варечка, которая к моей трудовой деятельности относилась иронически. Иногда она специально звонила мне на работу, называла мой диспетчерский номер и дальше потешалась, слушая мою гипервежливую речь и задавая всякие провокационные вопросы типа: «А не выпить ли нам вечерком?» Я бесилась, а Варечка хохотала. Впрочем, делала она так всего пару раз.

– Знаешь, насчет отпуска ты совершенно права. Отпуск мне бы не помешал, только боюсь, что он в моем случае может сильно затянуться.

– Что-то случилось? – Варечка почувствовала, что голос у меня, как говорится, не того.

– Не то слово! Просто нужна срочная психиатрическая помощь. Меня сегодня домогался босс.

– И ты была против? – искренне удивилась она.

– Ты бы знала только, какой он мерзкий. Просто как жаба.

– Понятно. – Варечка замолчала на секундочку, а потом мудро продолжила: – Там Эндрю должен был хорошего вина оставить. В серванте. Бери, пока я добрая.

– Бокал вина бы мне не помешал, – ухмыльнулась я. – Вот скажи, Варечка, а ты готова терпеть меня без квартплаты?

– Ты знаешь, как я тебя люблю, но квартплата – это святое. Без нее вся моя экономическая политика может полететь к чертовой матери, – вздохнула Варечка.

Я улыбнулась. Ее экономическая политика основывалась на наличии этой самой квартиры. Три немного запущенные комнаты в старом, практически разваливающемся доме, как Варечка говорила, «в историческом центре». Она ненавидела работать, любила спать допоздна, ходить по дому в рваных заячьих тапках и пить кофе из большой чашки с надписью «Varechka, I’m loving it». Кто ей ее подарил и при каких обстоятельствах – Варечка умалчивала. Мужчин у нее было много, даже слишком много, но она относилась к их стремительному течению сквозь ее жизнь с философским спокойствием. И ни к кому не была привязана всерьез.

  13