Последние отзывы

  79  

Кадровик с недоумением пожал плечами и сказал:

– Ладно, решим. В принципе главное, чтобы больше она у нас не работала.

– Да уж, – согласились все.

Народ принялся бурно обсуждать, какие меры предпринять, чтобы исключить подобное в будущем. Сашка начал требовать поскорее создавать должностные инструкции, чтобы каждый шаг менеджеров был расписан от «А» до «Я». Шувалов раскраснелся и отдавал распоряжения. В мою сторону он даже не смотрел. Я пыталась поймать его взгляд. Мне так хотелось, чтобы он мне улыбнулся. Я еще помнила, как он целовал меня, прижимая к себе в темноте кинозала. Я не могла ничего забыть, и я не могла ничего сделать. Между нами ничего нет.

– Можно я пойду? – тихонько спросила я у кадровика. – У меня голова болит.

– А? Да, конечно. Можешь завтра взять выходной. А потом – к станку. Конфликты ждут тебя! – усмехнулся он.

Я улыбнулась в ответ.

– Звучит устрашающе. Ладно, я побежала. – Я воспользовалась всеобщим гомоном и выскользнула за дверь.

Какая разница, чего еще натворила Епифанцева, если между мной и Шуваловым больше ничего нет? Какая разница, что именно она отправила эсэмэску Кириллу с моего телефона? Какая разница, что я ни от кого другого не получала никаких цветов и никакой прекрасной ночи?

Это все могло бы иметь смысл, если бы рядом был мужчина. Но от Станислава остался только Шувалов. Мой дорогой босс.

Я села в свой «трактор» имени немецких производителей народных автомобилей, вырулила с подземной парковки и поехала по уже почти пустым улицам. Хорошего дня? Уже, на самом деле, хорошего вечера. Скоро ночь – мы совещались больше двух часов! Странно, но я совсем не устала. Внутри меня все еще клокотала та неизвестная и совсем мне незнакомая энергия. Сила, которая несла меня вперед весь день.

Мне захотелось, чтобы мир вокруг меня завертелся с бешеной скоростью. Хотелось кричать, визжать, стонать. Рыдать тоже хотелось, да так, чтобы в полный голос. Нет, не приспособлены мы, кролики, для лазания, и такие рабочие моменты не для моей психики. Недаром же психологи говорят, что худые люди все время пытаются сбежать. При первых же признаках опасности. И я тоже – я голосую за побег. Ну их всех к черту! Епифанцеву с ее доморощенным негодованием. И клиента с его компьютерами, и мою маму с ее желанием быть лучше всех или, по крайней мере, лучше меня.

Я включила фары, которые по странной случайности решили пока поработать, и погнала в сторону МКАДа. Все напряжение этого бесконечного марафона вдруг куда-то ушло. Осталась только безумная жажда жизни, как раз за которую меня все время и ругала мама. Я выдохнула, вдавила педаль газа в пол и врубила на полную радио. Полетаем! Пусть Шувалов останется позади, за моими быстрыми колесами. Пусть я забуду обо всем и буду горланить песни Верки Сердючки, подскакивая на протертом стареньком сиденье. Пусть я буду одна, и все будет хорошо или, наоборот, очень плохо, – и я найду своего гаишника, и он оштрафует меня за превышение скорости и езду по встречной, а я, горя от страха и возбуждения, буду предлагать ему взятку, которую он, конечно же, в итоге возьмет. И строго отчитает меня за «такие номера»! Ох, как же мне хотелось отмачивать ТАКИЕ НОМЕРА. И дорога позволяла. Меня никто не держал впереди и никто не нагонял сзади. Да я и не смотрела туда. Вперед, только вперед. До поворота, за поворот, на пустую МКАД. Пока…

Свет ярких ксеноновых фар начал слепить меня в зеркало заднего вида. Кто-то сел мне на хвост и стал отчаянно сигналить, чтобы я его пропустила. Я посмотрела на спидометр. Даже на моем спидометре уже значилось сто двадцать километров, а чего хочет он? МКАД пустая, пусть обгоняет, подумала я и уступила дорогу. Но иномарка не приняла моего великодушного дара и перестроилась вслед за мной.

– Ты чего творишь? – нахмурилась я и сдала еще вправо.

Машина сдала за мной.

– Пошел на фиг, проезжай! – прокричала я, увеличила скорость и сдала влево.

Ксенон устойчиво висел в моем зеркале. Оставалось признать, что меня преследует какой-то придурок. Честное слово – я испугалась. Мне было плохо видно, и хотя никто не объявлял в рупор, чтобы я остановилась, это могли быть только менты. Доигралась? Не успев даже разыграться. Что это за дурацкая привычка снимать стресс гонками? Дурь какая-то.

«Надо убираться, пока не поздно!» – подумала я и резко свернула в первый же попавшийся поворот. Вообще-то я стараюсь не «шахматить», но тут у меня не было выбора, я подгадала окно среди машин и через две полосы вскочила в лепесток съезда. Маневр был настолько стремительным, что эти дураки (ну, не дураки, а уважаемые представители власти… или бандитской силы, на крайняк) не успели вовремя среагировать. Я улетела на боковую дорогу и стала удаляться. Сердце билось, как заводное. Что я творю? Кошмар!

  79