Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
28 
– Как – при чем, Марина Никитична? Неужели не понимаете? – пожал плечами парень и снова растянул губы в улыбке. – Тогда я вам прямо скажу. Можно?
– Да. Уж будьте так любезны.
– Я за вами так ухаживаю, Марина Никитична… – подавшись вперед корпусом, нарочито-серьезно произнес парень, притушив смешинку в глазах. – По всем правилам этикета ухаживаю. А кроме цветов я припас для вас коробку конфет к чаю, вымыл с утра шею и взял у бабушки несколько уроков, как правильно говорить комплименты…
– Ну? – откинулась на спинку стула Марина, усмехнувшись.
– Что – ну? – обалдело уставился он на нее.
– Давайте уж тогда, чешите свои комплименты! Не пропадать же бабушкиным урокам!
– А… Ну да. Конечно. Только не всё же сразу! Я на подольше этот процесс растяну. Комплименты завтра будут.
– А сегодня что?
– А сегодня я хочу пригласить вас в кафе. На ужин.
– Ого! Как все серьезно.
– А то! Так я не понял, пойдете со мной ужинать?
– Нет. Не пойду.
– Почему?
– А зачем жизнью рисковать, Илья? Вы ж не хотите, чтобы меня ваша Альбина из ревности в сливном бачке утопила?
«Боже, что я несу?! – ужаснулась она своему вконец распоясавшемуся кокетству. – Взрослая тетка, сороковник на носу, а поставила себя в один ряд с девчонкой…»
– Нет. Конечно же я этого не хочу, Марина Никитична, – вдруг совершенно серьезно произнес Илья, даже, как ей показалось, слегка обидевшись. – Я хочу, наверное, чтобы Валерий Ильич, мой непосредственный руководитель и по совместительству ваш поклонник, записал меня в свой черный список местных лузеров…
– А он что, и правда ваш руководитель?
– Ага. Он работу системных администраторов курирует.
– Ну, что я могу вам на это ответить… – притворно вздохнула она, разведя руками. – Плохи ваши дела, Илья…
– Так и я про то же. Поэтому поддержите меня морально.
– Это как?
– Пойдемте ужинать!
«А что, собственно, я теряю? – вдруг пронеслась в ее голове быстрая и грустная мысль. – Ничего и не теряю. Правда, и не нахожу ничего хорошего тоже, но это не страшно. По крайней мере, проведу вечер на людях, развеюсь…»
– Хорошо, Илья. Вечером будем ужинать. А сейчас идите, ладно? У меня работы невпроворот.
– Хорошо. Уже ушел. Я в конце дня зайду за вами. И не вздумайте сбежать, Марина Никитична. Вы к японской кухне как относитесь?
– Это суши-муши, рыба с рисом и зеленая горчица? Нормально отношусь. Можно и по-японски поужинать.
– Ну и отлично.
– Ну и пока. До вечера, Илья.
– А конфеты к чаю сейчас нести? Или попозже?
– Слушай, иди уже! – сердито проговорила она, сама не заметив, что неожиданно снова перешла на «ты». – Не надо мне никаких конфет! Я на диете!
– Ну и зря. У вас фигура и без диеты совершенно потрясающая.
– Это что, уже бабушкины комплименты начались?
– Ага. До завтра не дотерпел… – с улыбкой обернулся он к ней уже от двери и тут же исчез, выскользнул ловко в коридор, будто его и не было.
Она улыбнулась грустно, потом вздохнула, поглядела в окно, потянулась. Ничего, поживем еще. Потом посмотрела на свои руки, прищелкнула языком недовольно – надо будет в обеденный перерыв сбегать в ближайший салон, маникюр наладить.
Весь трудовой день таким образом пошел у нее насмарку. Умные мысли благополучно разлетались из головы, не успев трансформироваться в ровные строчки на мониторе, про совещание у директора забыла, с обеда вообще на сорок минут опоздала – маникюрша в салоне оказалась копушей, каких свет не видывал. Да и черт с ним, с трудовым днем. Все равно взгляд в деловых бумагах не задерживается, а так и норовит упереться в красно-белые махровые гвоздики, которым она определила место на подоконнике. Она даже большую хрустальную вазу у секретарши выпросила, чтоб их туда переселить. Говорят, гвоздики очень долго стоят и не вянут. Не то что розы. Олег всегда дарил ей розы. На день рождения и на Восьмое марта.
Три дежурных цветочка в хрустком целлофане. И никогда не приглашал в кафе. Да она и не обижалась. Жили себе и жили…
В кафе разговор у них поначалу не заладился. Юношу Илью вдруг парализовало скромностью, сидел маетный. То смотрел на нее внимательно, то глаза опускал, розовея лицом. А потом ничего, отошел немного. В общем, поболтали мило о том о сем. О погоде, о музыке, о превратностях судьбы сборной России по футболу на европейском чемпионате. А потом он вдруг неожиданно произнес:
– Можно я тоже на «ты» перейду? Мне как-то без «Никитичны» удобнее…
28 
