очень нудно 
8 
Раздражен же он был оттого, что уже слишком поздно и на предстоящий день было запланировано очень много дел. К тому же если Хэдриан не высыпался, то весь день он не мог плодотворно работать. Сегодня, считал он, его силы и время потрачены впустую.
Он вошел в дом. Дворецкий Вудворд встретил его и заботливо снял с него плащ.
— Никаких приказаний не будет, ваше сиятельство?
— Ложись спать, Вудворд, — отпустил его герцог. «А все-таки день сегодня прошел не совсем впустую», — подумал он, и сердце учащенно забилось. Образ очаровательной цыганки не уходил из памяти.
Вудворд кашлянул. Герцог задержался на лестнице, удивленно взглянув на дворецкого.
— Герцогиня Дауэйджер вернулась сегодня вечером, ваше сиятельство. — Это было неожиданно. Я распорядился для герцогини привести в порядок голубую комнату в западном крыле дома. Сейчас комната в прекрасном состоянии, ваше сиятельство.
— Молодец, — сказал герцог и, нахмурившись, поднялся по лестнице.
«Что здесь нужно матери, Господи? Имение Дауэйжеров было в Дербошире. И проехать это расстояние было не так уж легко; а если она приехала из Лондона, где у нее тоже был дом, то ей пришлось ехать полдня. Разумеется, она приехала не просто поболтать, что-то серьезное привело ее сюда. Но как бы там ни было, ждать придется до утра. Завтра… завтра… — Все тело его напряглось. — Проедет ли мимо эта соблазнительная леди Шелтон?» Улыбка появилась на его лице, первая настоящая улыбка за весь вечер. Но свидетелем этого был только борзой кобель, который изо всех сил вилял хвостом, приветствуя хозяина.
Клейборо разделся. Он все еще находился под сильным впечатлением от ее оригинальности. В который раз он вообразил ее скачущей на лошади, обнаженную в своей постели и, наконец, отдающуюся ему с необузданной цыганской страстью. Не в его характере было предаваться мечтаниям, да, пожалуй, такого с ним никогда и не случалось.
Не оригинальной она была, а дерзкой и безрассудной. Он знал и глубоко уважал графа Драгмора. Николас Шелтон был очень похож на него, такой же твердый и знающий работник, умный бизнесмен. Может, она его невестка? Или кузина?
Совершенно очевидно, что она замужем, так как она не юная мисс, а ее смелые манеры, особенно появление в таком костюме без сопровождения, только подтверждают его предположение. Он привык иметь дело с замужними женщинами, они бросались к его ногам и делали решительно все, чтобы попасть к нему в постель. Герцог вел весьма спокойный образ жизни, не предавался излишествам и азартным играм, не швырялся деньгами, и лишь от красивой женщины он был не в силах отказаться. Правда, инициаторами в подобных делах, как правило, были сами женщины. Постоянная любовница быстро ему надоедала, и тогда он менял ее на новую. О нем сложилось мнение в свете как о грубом бабнике, но ему это было безразлично.
Вдруг ему пришло в голову, что из леди Шелтон может получиться отличная любовница. Совсем не зная ее, он чувствовал это. Леди Шелтон интересовала его не на одну или две ночи, а на длительный срок.
Герцогиня Дауэйджер тоже любила вставать очень рано. Изабель де Варенн Брекстон-Лоувел приобрела эту лакейскую привычку в первые годы своего замужества, когда Френсис, после смерти седьмого герцога, вступил во владение наследством. Очень скоро она поняла, что ее муж не намеревается оставлять распутный образ жизни. Когда же счета накопились в чудовищном количестве, она наняла грамотного финансиста для определения истинного положения дел. Сделанный им вывод, что имение приходит в упадок, явился для нее тяжелым ударом. Но беда одна не ходит. Изабель поняла, что брак ее оказался неудачным. Кому-то нужно было управлять огромным герцогством. И этим кем-то стала Изабель. И чем больше времени она уделяла этой работе, тем больше она озлоблялась на Френсиса.
Было несколько минут седьмого, но Вудворд уже наливал ей чай из посеребренного чайника, который принадлежал бывшим владельцам Чепмен-Холла и был так же стар и истерт, как дубовые полы в доме. Никто из знакомых герцогини Дауэйджер не пил чай из серебряной посуды с чернью.
Несмотря на ранний час, она была одета в элегантный дневной ансамбль голубого цвета: платье, подчеркивающее ее очень тонкую талию, собранное сзади и складку, с подолом в форме колокола и широкими рукавами, отделанными мутоновыми лапками. Хоть ей было пятьдесят четыре года, она обладала фигурой двадцатилетней женщины и следила за ней очень внимательно. Лицо у нее было гладкое и ухоженное. Лишь крохотные морщинки в уголках живых голубых глаз да характерные линии вокруг рта могли выдать ее возраст. Безупречный овал патрицианского лица свидетельствовал о том, что она еще не скоро увянет. Она умела сохранить многое от былой красоты и оставалась очень привлекательной.
8 
